Городу Галичу 850 лет.

Посвящается памяти ленинградцев, осуждённых за «контрреволюционную деятельность» в 1933 году лишением права проживания в Ленинграде и выбравших местом ссылки город Галич:

Поспелова Михаила Ивановича (1877-1943), настоятеля церкви и законоучителя Императорского Александровского лицея (1900-1915), настоятеля церкви Благовещения на Васильевском острове Петрограда (1915-1920), инвалида с 1920 года;

Поспеловой Анны Ивановны (1874-1946), педиатра, заведующей санитарно-гигиеническим отделом Института охраны здоровья детей и подростков Ленинграда (1920-1933), детского врача Галича (1933-1946); (М. И. и А. И. Поспеловы похоронены на галичском го¬родском кладбище.)

Бессоновой Софьи Николаевны, 1881 года рождения, дворянки, библиотекаря Российской Публичной библиотеки, в Галиче обучала детей иностранным языкам и игре на фортепиано (похоронена на галичском городском кладбище);

Тишинской Анны Алексеевны, 1880 года рождения, дочери мирового судьи, продавщицы (похоронена на галичском кладбище);

Глазовой Елизаветы Рафаиловны, выселенной из Ле¬нинграда в связи с осуждением, в Галиче работавшей делопроизводителем областной больницы с 1933 по 1947 год (вернулась в Ленинград);

Зубера Леона Петровича, бежавшего из Ленинграда в 1936 году от репрессий против обрусевших немцев, в Галиче работавшего рентгенотехником областной больницы (осуждён на 10 лет без права переписки, погиб в ГУЛАГе).

Все реабилитированы посмертно.

Об авторах:

 

Наталья Алексеевна Цветкова родилась в Ленинграде в 1932 году, жила в Галиче с 1935 по 1943 год, инженер оптик-механик, Лауреат премии Совета Министров СССР, член Российского генеалогического общества, автор более 70 статей в сборниках, журналах и газетах по теме «Личность в истории». Автор книги о Ленинградском заводе оптического стекла (2008), на котором она проработала 50 лет. Пенсионерка.

 

Николай Васильевич Сотников происходит из старинного рода уральских казаков-староверов. Родился в Галиче в 1940 году, получил высшее образование и работал в Москве. Инженер-локомотивостроитель, кандидат технических наук, подполковник. Вернулся в Галич, выйдя на пенсию. Член Союза краеведов России, автор книг «История рыболовства и Рыбной слободы с конца XVIII до середины XX века», «Замечательные люди земли галичской», «Словарь слов, использовавшихся в Рыбной слободе». Пенсионер.

{mospagebreak}

В 2009 году исполнилось 850 лет городу Галичу, основанному на землях Новгородской пятины и первоначально называемому Галич Мерьский или Мерянский. Год основания Галича, как и многих городов Древней Руси, точно не известен. Дата 1159 год была предложена галичскими краеведами Л. Н. Беловым и В. В. Касторским на основании материалов, полученных при раскопках нижнего городища Галича. Дата соответствовала иерархии 800-летних городов-юбиляров: самая древняя — Москва (1147), за ней областной центр Кострома (1152), за ними — районный Галич. Последние исследования позволяют считать, что Галич существовал уже в X веке [1].

Ф. А. Брокгауз и И. А. Эфрон в Энциклопедическом словаре 1892 года издания описали Галич. Город находится на северо-востоке европейской части России в 462 верстах от Москвы и в 120 — от Костромы. Он живописно расположен на юго-восточном берегу Галичского озера у подножия амфитеатром возвышающихся холмов. Площадь озера 50 квадратных вёрст, ширина 7 вёрст и длина 17. Озеро с впадающей в него рекой Вексой судоходно и богато рыбой. В нём водятся лещ, окунь, щука, треска, налим, карась. Илистые отложения со дна озера — прекрасное удобрение для суглинистых почв. Бескрайние леса — раздолье для охоты на лося и бурого медведя, волка и рысь, лисицу и горностая, куницу, хоря и зайца, белку и барсука. Лес — главное богатство края. Драгоценна лиственница. Сосна, берёза и осина — основа кустарных промыслов: изготовления лодок, телег, деревянной посуды, рогож, мочала и других предметов быта.

С незапамятных времен здесь жили угро-финские племена, называемые славянами чудью. Чудь, мери, весь и мурома обитали на территории от слияния рек Сухоны и Юга, от Онежского озера и реки Ояти до средней Оки, включая северные части нынешних губерний — Калужской, Тульской и Рязанской. Мери имели свой язык, называемый елманским. Он сохранился в названии рек: Нея, Шуя, Андоба, Кусь, и городов: Нерехта, Кинешма, Чухлома. По-елмански Галич назывался Галивоном, галичане — кривитой, озеро имело название Нерон [2].

«Повесть временных лет» XII века доносит до нас события тех лет. «Варяги из заморья взымали дань с чуди, и со славян, и с мери... В год 862 изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица. И сказали себе: поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву. И пошли за море к варягам. Те варяги назывались русью... Сказали: земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами. И избрались трое братьев... И сел старший Рюрик в Новгороде, а другой, Синеус — на Белоозере, а третий — Трувор, в Изборске... А коренное население в Новгороде — славяне, в Белоозере — весь, в Ростове — меря...» Отсюда и пошло название страны «Русь», народ которой по собственной воле пригласил чужеземцев править собой... И правил ею князь Рюрик с 862 по 879 год.

По освоенному мерянами речному пути славяне из новгородских окраинных земель пришли на берега Галичского озера. Местные племена, миролюбивые и уступчивые, не оказывали сопротивления. Переселенцы не завоёвывали их, а как бы просачивались тонкими струйками, занимая обширные пустые пространства. (И сейчас финские и русские названия рек и сёл идут вперемежку.) Среди дремучих лесов и болот крестьяне с трудом находили небольшие участки земли, пригодные для разработки пашни и строительства домов. Почти до XVII века в этом краю преобладали славянские поселения из двух-трех крестьянских дворов.

Славяне и финские племена были язычниками, поклонялись идолам, олицетворяющим силы природы. (На Поклонной горе Галича и Туровской горе на противоположном берегу озера долго сохранялись следы кумирен с деревянными идолами.) Язычество среди крестьян было представлено главным образом верованиями, связанными с трудовой деятельностью. Поверья превращали тяжелый труд в праздник, воспитывали любовь и уважение к земле. Встретившиеся народы признали чужие верования: «финские боги сели пониже — в бездне, русские повыше — на небе». Со временем финские боги бездны превратились в русских бесов. Христианское верование легло на языческую основу, впитав чудские поверья и обычаи. Обоюдное признание чужих верований позволило безболезненно перейти от язычества к христианству.

Постоянное общение финских племён со славянами привело к постепенному обрусению чуди и образованию новой славянской народности — великороссов. Изменилась внешность древнего славянина. «Великорусская физиономия» за счёт финского влияния приобрела черты, не свойственные южным славянам: скуластость, смуглый цвет кожи, более тёмные волосы, «типический нос, покоящийся на широком основании». Под влиянием говора финских племён в русском языке появились новые звукосочетания, говор стал «акающим» вместо древнеславянского «окающего».

Формирование характера нового жителя северо-востока довершила природа со своими дремучими лесами, непроходимыми топями и болотами. «Она на каждом шагу представляла поселенцу тысячи мелких опасностей, непредвиденных затруднений и неприятностей, с которыми приходилось поминутно бороться. Это приучило великоросса зорко следить за природой, смотреть в оба, развивало в нём привычку к терпеливой борьбе с невзгодами и лишениями. В Европе нет народа менее избалованного и притязательного, приученного меньше ждать от природы и судьбы и более выносливого...» Природа с её капризами отпускала крестьянину мало времени для земледелия. Это заставляло его усиленно работать, чтобы сделать много за короткое лето. «Так великоросс приучался к чрезмерному, кратковременному напряжению своих сил, привыкал работать скоро и споро. Ни один народ в Европе не способен к такому напряжению труда...»

Жизнь в удалённых друг от друга, уединённых деревнях, ненадёжность урожая воспитали в характере великоросса способность искать и находить выход из любых трудных ситуаций, владеть множеством сельских ремёсел, ценить и сохранять опыт предыдущих поколений — «больше оглядываться назад, чем смотреть вперёд». Это про него сказано: русский народ задним умом крепок, задним — в смысле прошлым опытом. Но «расчётливый великоросс любит подчас, очертя голову, выбрать самое что ни на есть безнадёжное и не расчётливое решение, противопоставляя капризу природы каприз собственной отваги. Эта наклонность дразнить счастье, играть в удачу и есть великорусский авось» [3].

Потому-то «умом Россию не понять»...

Следующий после Рюрика правитель Олег (879-912) совершил поход на греков, в котором принимали участие меряне. Он присоединил земли по Днепру и сделал Киев своей столицей. Так возникла Киевская Русь. Установив общие налоги, он поручил правление дальними землями наёмным правителям — тиунам. Князю Игорю (912-945) и его сыну Святославу (945-972) пришлось воевать с Царьградом, с хазарами и древлянами. Состарившись, Святослав разделил государство между тремя сыновьями, что стало причиной будущих бедствий. Великий князь Владимир (980-1014), известный крещением Руси, способствовал распространению христианства приобщением народа к чтению божественных книг, переведённых в IX веке на славянский язык Кириллом и Мефодием. Великий князь Ярослав Мудрый (1019-1054), беспокоясь о судьбе своих детей, узаконил удельное правление в «Русской правде».

Шли годы. В середине XII века северо-восточные земли находились в подчинении великого князя Юрия Долгорукого. Он провёл большую часть своей жизни в восточных краях древней России, распространяя там христианскую веру. Он основал там новые селения и города, строил церкви, «умножал число духовных пастырей — просветителей разума».

В 1152 году сын Долгорукого Мстислав Юрьевич стал новгородским князем. Из новгородских земель на северо-восток двинулась вторая волна славян-переселенцев. Стали возникать крупные поселения — города.

 

Город — «огороженное место», начинался с крепости, вокруг неё лепились посады ремесленников и торговцев. Первая, самая древняя крепость на территории Галича под названием «Нижнее столбище» была построена между горой Балчуг и озером. Она была укреплена двумя валами (обычно они делались высотой 9-10 метров), спускающимися с горы, замыкающим их третьим валом и идущим вдоль озера четвёртым. Внешние склоны валов были крутыми, труднодоступными для нападающих. С трёх сторон крепость защищали естественные овраги, на горе — искусственный ров глубиной 10-12 м. Озеро было рубежом с четвёртой стороны. На верху валов защитников крепости защищало «заборало» — частокол из брёвен. За ним прятались лучники, с заборала на врагов сбрасывали камни и горшки с горящей смолой, лили кипяток — «вар» [4].

Сын Юрия Долгорукого, князь Андрей Суздальский (1157-1174), прозванный Боголюбским, «хотел тишины долговременной, благоустройства земли; он основал новое великое княжество — Владимиро-Суздальское, и приготовил северо-восточную Россию быть истинным сердцем государства нашего. Город Владимир, новый и ещё бедный, заступил на место Киева, разорённого междоусобиями князей и войнами с соседями. При Андрее Суздальском лучших воинов дружины княжеского двора впервые стали называть дворянами. В 1174 году князь Андрей был убит в результате заговора. Летописцы записали: «Царь, самый добрый и мудрый, не в силах искоренить зла человеческого».

Зло мятежей было следствием бесправия и нищеты народа. Взывает к своему князю, «ищет милости» Даниил Заточник. Он юн, «за море не ездил, у философов не учился, а собирал по многим книгам сладость слов и смысл их». Жизнь его нищенская. «Ибо кому Боголюбово, а мне горе лютое, кому Белоозеро, а мне оно смолы черней, кому Лаче-озеро [озеро на севере Новгородской области], а мне, на нём живя, плач горький; кому Нов Город, а у меня в доме и углы завалились... Княже мой, господине! Когда услаждаешься многими яствами, меня вспомни, хлеб сухой жующего; когда пьёшь сладкое питьё, вспомни меня, воду пьющего в укрытом от ветра месте; когда же лежишь на мягкой постели под собольими одеялами, меня вспомни, под одним платком лежащего, от стужи оцепеневшего и каплями дождевыми, как стрелами, до самого сердца пронзаемого». Судьба простолюдина полностью во власти князя: «хорошему господину служа, [можно] дослужиться свободы, а злому — ещё большего рабства». Лучше быть от него подальше: «не держи села возле княжего двора». Если не он сам, так его тиун достанет тебя... Но более нищенского существования сушит грамотного мастерового печаль от невозможности применить почерпнутую из книг мудрость: «Богатый заговорит — все замолчат, а бедный заговорит — все на него закричат... Княже мой! Избавь меня от нищеты этой! Лучше смерть, чем долгая жизнь в нищете...» [5].

Великий князь Михаил (1174-1176) наследовал княжение Андреево и, чтобы смирить народ, объехал Владимирское княжество, учредил порядок, везде пёкся о народном спокойствии. В южных княжествах в это время продолжались распри и междоусобия.

От усобиц княжьих - гибель Руси! Братья спорят: то моё и это! Зол раздор из малых слов заводят, на себя куют крамолу сами, А на Русь с победами приходят отовсюду вороги лихие»! [6]

Воплем с церковного амвона на всю Святую Русь прозвучала в 1175 году проповедь, посвященная памяти убиенных князей Бориса и Глеба: «Одумайтесь, князья, вы, что старшей братии своей противитесь, рать воздвигаете и поганых на братию свою призываете... Постыдитесь же вы, воюющие с братией своей, с единоверцами своими!» [7].

Однако внутренние раздоры не смогли сдержать мирного развития государства. Русь успешно развивалась: по Днепру в Киев приходили греческие и генуэзские купцы, Новгород и Псков торговали с Данией и Германией, торговые корабли Швеции и Норвегии заходили в устье Северной Двины, через Каспийское море и Волгу азиатские товары попадали в Казань. В Россию ехали заморские лекари, строители, живописцы и прочие чужеземцы, полезные знаниями. Развивались ремёсла и искусство. Росли города, князья и купцы строили церкви и монастыри. Смиренные монастырские иноки учили народ грамоте, превращая Русь в самую грамотную страну в Европе. Европейские монархи вступали в брачные союзы с русскими княжнами. Русь богатела, становилась известной далеко за своими пределами.

Нашествие татаро-монголов надолго приостановило развитие государства. В XII веке этот народ, кочевавший в степях южнее озера Байкал, усилился и начал воевать. В 1215 году татаро-монголы захватили и разграбили 90 городов Китая, овладели Пекином. В последующие годы свирепые воины Чингисхана опустошили земли от Инда до Аральского моря, превращая в пепел цветущие города, уничтожая тысячи пленников. Около 1223 года они вышли на западный берег Каспия. Половцы из степей бежали в Киев, принеся весть о нашествии: «Ныне они взяли землю нашу, завтра возьмут вашу». В битве у реки Калки россияне не устояли. Татары гнали их до самого Днепра; по пути они уничтожали безоружных, забирали коней и зерно, дотла сжигали города и селения. Потом татаро-монголы пропали — «куда делись, только Бог весть».

Судьба продолжала испытывать Русь на прочность: произошло землетрясение, летняя засуха сменилась ранними морозами, за ними пришли голод и мор. И всё-таки несколько лет длилась передышка. Через шесть лет татары появились на берегах Яика, через три года войска Батыя уже зимовали на Волге. В лесные районы северо-востока можно было пройти только по замёрзшим рекам. В декабре 1237 года «пришёл безбожный царь Батый на рязанскую землю с множеством воинов татарских и стал станом на реке Воронеже. И обступил город и бился пять дней, не отступая. 21 декабря взял Рязань». В том же году была взята Москва. Людей «от старцев до сосущих младенцев избили. Град же и церкви святые предали огню». В начале февраля 1238 года монголо-татары приступом взяли Владимир, разграбили город и двинулись дальше. Один из отрядов Батыя, «плениша всё по Волзе, ... доше до Галича Мерьского». Это первое упоминание о Галиче в Лаврентьевской летописи.

О приближении орды к Галичу стало известно от крестьян, прибежавших в крепость из ближних сожжённых татарами деревень. Первыми на рассвете зимнего утра татар обнаружили церковные звонари: в ближних к озеру лесочках появились дымы от костров. Забухали набатом большие колокола. Через некоторое время из перелеска на голубой лёд озера начала выползать «аспид» — змея. Она доползла до середины озера супротив крепости и остановилась, голова же её продолжала расти, превращаясь в чёрно-коричневое подвижное пятно. Из крепости стали различимы отдельные конники и пехотинцы, обоз из нескольких десятков саней. Позади всех пленные мужики волокли по снегу толстые брёвна для тарана, тащили необходимые для подъёма на валы жерди, лестницы и крюки на длинных шестах.

Крепость была готова к обороне: стены рвов и оврагов покрыты толстым слоем намороженного льда. Ворота надёжно затворены. Стрелы заготовлены, топоры на длинных ручках и ножи — «засапожники» — для рукопашного боя наточены. Припасены камни, горшки со смолой... Взятие крепости, подобной галичской, завоевателями было отработано. «Пороки» — камнемёты, проломят бреши. Под угрозой смерти пленные мужики с брёвнами, жердями и лестницами первыми вскарабкаются на вал, наверху их настигнут стрелы защитников. Следующие за ними татарские воины столкнут убитых и раненых в ров, забросают их «примётом» — хворостом, лапником, брёвнами и деревьями, и по этому, ещё живому, мосту перейдут ров. Затем, пользуясь жердями, лестницами и крюками, преодолеют склон и вломятся в крепость. Жестокий рукопашный бой будет недолгим: силы неравны.

И всё-таки на день, или хотя бы на несколько часов, маленькая галичская крепость задержала движение завоевателей. А таких крепостей на пути к Новгороду Великому был не один десяток. И каждая крепость стояла насмерть. Пятидневную осаду выдержал Торжок. Когда же до Новгорода Великого оставалось 100 вёрст, зима уже была на исходе, засветило яркое мартовское солнце, обещая гибельную для врагов российскую распутицу. И они повернули назад — в половецкие степи. Спустя некоторое время толпы Батыевы вернулись, чтобы разгромить Киев. «Скрип бесчисленных телег, рёв верблюдов и волов, ржание коней и свирепый крик завоевателей едва дозволяли жителям слышать друг друга...» После двух суток жестокого сражения Киев исчез с лица земли.

Батый завоевал области «польские, Венгрию, Кроацию, Сербию, Дунайскую Болгарию, Молдавию и Волахию», привёл в ужас Европу и вернулся на Волгу. Там основал столицу государства Золотая Орда, утвердив своё владычество над землёй Половецкой, Тавридой, странами кавказскими и всеми землями от устья реки Дона до самого Дуная. Побеждённые были обязаны отдавать Орде десятую часть своего имения, «посылать на воинскую службу от двух сыновей третьего». Тех, кто не платил дань, забирали в рабство.

«И никто не дерзал перечить».

 

Галицкое удельное княжество.

 

 

Состояние Руси после нашествия татар было самое плачевное. Язва, землетрясение и неурожаи довершили опустошение. Один Великий Новгород остался цел и невредим.

Западные соседи, шведы и ливонцы, стали опасными для него. 15 июля 1240 года новгородский князь Александр Ярославович разбил шведов на Неве, за что получил прозвание Невский. Через два года он одержал победу над тевтонскими рыцарями на Чудском озере. А в 1246 году победителю пришлось склонить голову перед татарами, чтобы получить ярлык Великого князя (1247-1263).

Александр Невский торжественно въехал во Владимир. Для младшего брата Константина Ярославовича он выделил в самостоятельное княжество часть северо-восточных земель Ростовского и Суздальского княжеств с городом Галич. Галицкое княжество включало земли чухломские, кологривские и буйские. На севере соседом было Ростовское княжество, на западе — Костромское, на юге по рекам Тебзе, Куси и Немде проходила граница с Городецким княжеством. На востоке жили черемисы и мордва, входившие в состав Золотой Орды. Через Галич проходили торговые пути Северо-Восточной Руси с Севером, что делало город в то время более значительным торговым центром по сравнению с Костромой и Москвой.

Татары решили обложить налогом Северную Русь. Князь Александр Невский один, с братьями и с удельными князьями несколько раз ездил в Орду с богатыми подарками, стараясь отвратить тягость поголовной дани. Но в 1257 году «татарские численники пересчитали всю землю Суздальскую, Рязанскую и Муромскую» и поставили на местах сборщиков дани — «баскаков». В 1262 году Ростов, Владимир, Суздаль и Ярославль восстали против сборщиков дани и выгнали их. Чтобы предотвратить последующие осложнения, Александр Невский снова ездил в Орду. По дороге домой он заболел и умер.

Летописи, возникшие в конце XIII века в Нижнем Новгороде, Твери и Москве, описывают главные события того времени — борьбу за верховную власть и возвышение Москвы. Князья соперничали, враждовали между собой, унижались в Орде. Удельный московский князь Георгий Данилович женился на ханской сестре, чтобы получить ярлык Великого князя. Претендовавший на Великое княжение Михаил Тверской в Орде был злодейски убит. Там же сын Михаила Димитрий убил Георгия Даниловича. «Головы князей падали в Орде по единому мановению ханов». Второй сын Михаила Тверского Александр получил Великое княжение и, мстя за погибель отца и брата, сжёг ханского посла в его собственном дворце. В отместку за это хан Узбек дал Ивану Даниловичу Московскому 50 тысяч воинов, чтобы истребить гнездо мятежников. Тверь, Кашин и Торжок были опустошены. Иван Данилович стал Великим князем (1328-1340), перенеся столицу Великого княжества из Владимира в свою вотчину—в Москву.

Понимая, что многие бедствия Руси происходят от несогласия, князь Иван Данилович старался заполучить власть над удельными княжествами. Он выдал одну из своих дочерей за князя Василия Ярославского, другую — за князя Константина Ростовского, и стал повелевать землями зятьёв. Он Галицкое удельное княжество купил в собственность сёла близ Новгорода, Владимира, Костромы и древнего Ростова. В народе его прозвали Иваном Калитой: он всегда носил при себе мешок с деньгами — «калиту», и щедро оделял милостынею нищих.

В течение 100 лет удельное Галицко-Дмитровское княжество переходило по наследству от князя Константина к его сыну Давиду Константиновичу (1255-1280), от него к внуку Константина Фёдору Давидовичу (1280-1335), а затем — к правнуку Ивану Фёдоровичу (1335-1354).

Калита выкупил города Галич и Углич. С этого времени Галицким княжеством стали править князья из рода Ивана Калиты. Так называемые «окупные князьки», потеряв права наследования, оставались правителями в проданных владениях. Население платило дань Орде, московскому князю и своему. Многие разорялись, бежали ближе к возвышающейся Москве, уходили в монастыри [8].

Отец преподобного Сергия Радонежского Кирилл служил в боярах у ростовских князей, имел усадьбу, при Иване Калите разорился и вместе с сыновьями Стефаном и Варфоломеем (1315-1392) покинул Ростов. Незадолго перед смертью Кирилл с женой постриглись в Покровском монастыре в Хотькове. Сыновья удалились в лес, где построили келью и маленькую церковку, получившую имя Святой Троицы. К ним потянулись люди. Для собравшейся братии Варфоломей был «поваром, пекарем, мельником, дровоколом, портным, плотником — каким угодно трудником, служил, как раб купленный». Он обладал редким даром найти подход к любому человеку, тихо и кротко настроить душу его на добрые дела. В 1345 году Варфоломей прошёл обряд пострижения и стал иноком Сергием. Через 10 лет праведной жизни он получил сан игумена. Пятьдесят лет делал он своё тихое дело в Радонежской пустыни; целые полвека приходившие к нему люди вместе с водой из его источника черпали в его речах утешение и одобрение, вернувшись, по каплям делились ими с другими. Идеи Сергия Радонежского постепенно превращались в народную идею возрождения Руси и объединения всех сил для свержения татарского ига [9].

Учеником Сергия Радонежского, просветителем христианской веры в галицких пределах был преподобный Авраамий Галицкий и Чухломской (1290-1375). По преданию, он «ходил по озеру, как посуху». И там, где он бывал, начинали строить монастыри. Так возникли Паисиево-Галицкий монастырь и женский монастырь в честь иконы Божьей Матери «Умиление», в чухломских землях — Городецкий монастырь. Там, под спудом каменной церкви Пресвятой Богородицы, и покоятся мощи галицкого и чухломского чудотворца [10]. Свидетельства того времени сохранились в местной письменности — «Галицком евангелии» 1357 года.

Во второй половине XIV века на северо-востоке Руси среди лесов Заволжья возникло 35 монастырей. Церковь смиряла страсти, смягчала жестокие нравы, проповедуя христианские добродетели. Князья использовали митрополитов в качестве посредников и поручателей своих обетов. Ханы благоволили митрополитам и епископам, под угрозой смертной казни запрещали грабить монастыри и церкви, иногда под влиянием их смиренных молений меняли гнев на милость. Но русские митрополиты, также как князья, должны были ездить в ханскую ставку за ярлыками, подтверждающими права церкви [11].

Благодаря хитроумной политике Ивана Даниловича в государстве на время воцарилась тишина: «кони татарские уже не топтали младенцев, девы хранили невинность, старцы не умирали в снегу, земледельцы могли спокойно трудиться на полях, купцы — торговать... Первое добро государственное есть безопасность и покой».

Потребовалось ещё 40 лет, чтобы идея освобождения стала всеобщей. Юному внуку Ивана Калиты Дмитрию Иоанновичу (1359-1389), получившему власть в возрасте 9 лет, пришлось начать с унижения — лести и даров ордынскому хану и его вельможам. Они, не видя в нём серьёзного противника, утвердили Дмитрия на Великое княжение. Князь Дмитрий исправно платил дань, но, когда татары начали опустошать земли Нижнего Новгорода, он предпринял поход на Казань — город, основанный ханами, и сделал его своим данником. Отряд Мамая взял Рязань и вторично разграбил Нижний Новгород. Татары стали готовиться к войне с Великим князем. Князь Дмитрий опередил их и на берегах реки Вожи обратил врагов в бегство. Это была первая победа, одержанная россиянами над татарами. Мамай пылал яростью мести. Для похода на Русь он «собрал всю землю половецкую и татарскую».

В 1380 году Великий князь владимирский и московский Дмитрий «послал за всеми князьями русскими и за великими воеводами. Вскоре выступил из Москвы, чтобы защитить свою отчизну. Князь подошёл к реке Дону за два дня до Рождества Святой Богородицы. И тогда пришло благословение на битву от преподобного игумена Сергия. Перешли Дон в гневе и ярости и так стремительно, что основание земное содрогнулося от великой силы. И покрыли полки поле вёрст на десять — такое было множество воинов. И была сеча лютая и великая. И много руси было побито татарами, а татар — русью. И возвратился князь с победой великой в богохранимый град Москву, в свою отчизну» [12].

Татары потерпели жестокое поражение, но власть их продолжалась. Через два года они обманом вошли в Москву. От богатого цветущего города остались «дым, пепел, земля окровавленная, трупы и пустые обгорелые церкви». Та же участь постигла Владимир, Звенигород, Юрьев, Можайск и Димитров. Галичане, принимавшие участие в составе московской рати в битве на Куликовом поле, не только оборонялись, но предпринимали и наступательные действия. В 1396 году в ответ на захват Нижнего Новгорода они три месяца громили татарские отряды в казанских землях.

Русь снова платила дань Орде, и снова наступила полоса междоусобий. Двадцать лет длилась борьба за власть между московским князем Василием Васильевичем (1423-1462) и галицкими князьями: дядей Василия Юрием Дмитриевичем и его сыновьями Василием, Дмитрием Шемякою и Дмитрием Красным. Юрий Дмитриевич (1374-1434), сын Дмитрия Донского и крестник Сергия Радонежского, по завещанию отца в 1389 году получил в удел Звенигород, Галич и Рузу. Он поселился в Звенигороде и после смерти старшего брата по старому уставу должен был получить великокняжеский стол.

 

Но Великий князь Василий Дмитриевич изменил порядок наследования. Он завещал московское княжество своему малолетнему сыну Василию, а не брату Юрию Дмитриевичу. Князь Василий II, вовлечённый матерью и её отцом литовским князем Витовтом в непрязнь к Юрию и его сыновьям, нашёл в них соперников. Они встретились на реке Клязьме, где Василий II был разбит Юрием, бежал в Тверь, Кострому и был лишён престола. Василий послал на переговоры в Галич митрополита Фотия.

Князь Юрий, пытаясь устрашить его численностью своих воинов, собрал горожан и черносошных крестьян на горе при въезде в город. Митрополит разгадал хитрость, сказав: «Крестьяне не воины, и сермяги не латы» (земледельцы в войнах не участвовали). Не благословив ни князя, ни город, он уехал. По преданию, в Галиче начался мор. Князь Юрий, догнав митрополита Фотия за озером, упросил дать благословение городу, пообещав мирно ждать решения ордынского хана.

В следующие годы на Руси свирепствовали засухи, пожары и повальные болезни. В 1427 году татарский отряд с целью грабежа совершил набег на Кострому и Галич. Галич выдержал четырёхнедельную осаду, но окрестности его были разграблены и сожжены. В 1431 году князья встретились в Орде. Хан Махмет объявил Василия Великим князем. Князь Юрий получил город Димитров, которым тут же завладел Василий, посадив туда своего наместника.

Вражда продолжалась. Воспользовавшись нерешительностью Великого князя, князь Юрий занял Москву, дав племяннику в удел Коломну. В Москву с проповедью мира пришел преподобный Григорий Пелшменский, настоятель основанного им Рождественского монастыря. Он пользовался уважением галицкого князя, был восприемником его сыновей Василия и Дмитрия Шемяки. Преподобный Григорий призвал Юрия Дмитриевича уступить старейшинство князю Василию. Не получив поддержки церкви, бояр и народа, князь Юрий вернулся в Галич, добровольно отдав племяннику Великое княжение.

Однако в следующем году мир был нарушен. Во время свадебного пиршества с Василия Юрьевича (сына Юрия Дмитриевича) был сорван золотой пояс, якобы похищенный его отцом из московской казны, а на самом деле — полученный по наследству. Василий был ослеплён на один глаз, после чего стал прозываться Косым. Снова разгорелась распря. Галицкая дружина разбила московское войско на реке Куси. В отместку дружина князя Василия II разорила Галич. Тогда князь Юрий с сыновьями собрал силы и одержал решительную победу над войском Великого князя под Рязанью. И во второй раз занял Москву, взяв в плен супругу и мать Великого князя, бежавшего в Нижний Новгород. В Москве Юрий Дмитриевич внезапно умер, оставив завещание, в котором поделил между сыновьями наследственные земли, повелев «платить Великому князю с Галича 1026 рублей в счёт семитысячной дани Орде», признав таким образом главенство Москвы.

Старший сын Юрия Дмитриевича Василий Косой ослушался отцовского наказа и занял московский стол. Его братья, Дмитрий Шемяка и Дмитрий Красный, сказали старшему брату: «Если Бог не захотел, чтобы княжил наш отец, то тебя мы и сами не хотим». И выгнали брата из Москвы. Василий Косой с толпами бродяг ограбил несколько городов, убив наместников. В это же время Дмитрий Шемяка приехал в Москву звать Великого князя на свадьбу. А тот сковал его цепями и сослал в Коломну. Братья встретились в Ростовской области. Косой предводительствовал вятичами и дружиной Шемяки, вместе с Великим князем воевал Дмитрий Красный. Василий Косой попал в плен. Он умер через 12 лет, всеми забытый.

Василий II старался жить в мире с татарскими ханами, исправно платил дань. Но когда хан Махмет вторгся в российские пределы, князь Василий послал против него многочисленную рать во главе с Дмитрием Шемякой и Дмитрием Красным, которые, двигаясь навстречу Махмету, грабили города и деревни «не хуже разбойников». Князь Василий стерпел и это. В 1441 году Дмитрий Красный, самый красивый из братьев, 20 лет проживший в Галиче, умер. Его тело для захоронения в Архангельском соборе Московского кремля сопровождал преподобный Паисий, настоятель Успенского монастыря.

Успенский монастырь был основан близ Галича в 1300 году между дорогами на Кострому и Кинешму как родовой: новгородские бояре Овины, достигнув старости, принимали в нём постриг и успокоение. Святыней монастыря считалась Овиновская икона Божьей Матери, чудом спасённая при пожаре церкви преподобным Иаковом Галицким. Инок вошёл в огонь и вышел оттуда невредим, тогда как металлические украшения иконы оплавились. Преподобный Паисий неоднократно старался примирить враждующие стороны. За подвижническую деятельность ещё при его жизни монастырь стал называться Паисиево-Галицким. Святые мощи преподобного Паисия покоятся под спудом монастырской Успенской церкви.

В феврале 1446 года по традиции отцов и дедов Великий князь Василий с небольшой дружиной поехал молиться в Троицкий монастырь. Во время молебствия перед ракой Святого Сергия Радонежского князь был схвачен и в цепях привезён в Москву на «Шемякин суд». На четвёртый день в отместку за брата Василия Великий князь был ослеплён на оба глаза и вместе с супругой сослан в Углич. «Ужас господствовал в Великом княжении. Оплакивали Василия. Гнушались Шемякою». Он вынужден был оставить Москву и бежать, прихватив в заложницы мать Василия II. Через некоторое время, чувствуя бесполезность залога, отпустил Великую княгиню.

В следующем году к Шемяке писали российские епископы, пеняя ему, что он не вернул захваченных им московской казны и драгоценных святыней, что он продолжает грабить бояр, перешедших на службу к Великому князю, сманивает к себе великокняжеских людей. Церковники грозили ему отлучением от церкви. Через 2 года Шемяка освободил Василия, прозванного Тёмным, и дал ему в удел Вологду. Ослеплённый князь составил мощное ополчение, поставил воеводой князя Василия Оболенского и двинулся к Галичу.

Двести лет городу Галичу служила защитой первая крепость. В начале XV века князь Юрий Дмитриевич построил на горе Балчуг «Верхнее столбище», взяв за образец звенигородскую крепость. Укрепление городища продолжали Дмитрий Красный и Дмитрий Шемяка. Земляные валы изнутри были усилены деревянными срубами, на углах валов поднялись мощные башни. На самом высоком месте стояла дозорная башня, появились пушки — «тюфяки» (от татарского «туфак» — пушка), стрелявшие по пехоте картечью — «дробесечёным железом». Внутри крепости находился княжеский дом с домовой церковью и садом, боярские дворы. В крепости существовала опальная тюрьма — изба, огороженная тыном из вертикально вкопанных в землю столбов. Ближние к князю люди — дворяне, жившие при дворе и получавшие от него доходы и земли, составляли командное ядро войска. Второй отряд записных воинских людей состоял из боярских отроков, наделённых от казны землёй, за что они были обязаны бесплатно «конно, людно и оружно» служить в ополчении. Купцы, граждане и крестьяне без крайности не вооружались [13].

27 января 1450 года московская рать достигла Галича. Стояли крещенские морозы. Глубокие снега укрывали необозримые просторы, мирно тянулись к небу дымки из труб. Галицкая «дружина стояла на крутой горе за глубокими оврагами. Московские полки в облаке пара медленно шли по замёрзшей Вексе. Они подошли к крепости со стороны озера. Полки Васильевы имели превосходство в силе, Дмитриевы — выгоду места. Шемяка стоял неподвижно и смотрел, как по тесным местам медленно шёл неприятель. Когда москвитяне достигли горы, загудели пушки, пищали и самострелы».

В этом сражении Дмитрий Шемяка первым в России применил пищали, заимствованные в Литве. Московские воины «пали ниц, чая представление света. Приступ был труден. Но полки Васильевы дружно устремились на высоту; задние ряды служили твёрдою опорой для передних, встреченных сильным ударом полков галицких. Схватка была ужасна: давно россияне не губили друг друга с таким остервенением. Полки князя Оболенского истребили почти всю пехоту...» [14]. Но крепость не сдалась, она была взята в результате измены бояр: они открыли ворота москвичам. Василий Тёмный присвоил себе удел и поставил своего наместника. Галицкое княжество перестало существовать. «Сия битва особенно достопамятна, как последнее, кровопролитное действие княжеских междоусобий».

Дмитрий Шемяка бежал, снова собрал воинов и взял город Устюг. Но, гонимый великокняжескими отрядами, вынужден был бежать дальше. Под конец пробрался в Новгород. Митрополит Иона и новгородский владыка Евфимий пытались примирить Шемяку с Василием Тёмным, но гордый Дмитрий не раскаялся и слал грамоты с «великой высостию». В июле 1453 года ему дали яду, по преданию присланного из Москвы, от которого он скоропостижно скончался. Сын Дмитрия Шемяки Иван, опасаясь ответа за отца, бежал в Литву, от короля Казимира получил в кормление Рыльск и Новгород-Северский. Внук Дмитрия Шемяки Василий по своей воле принял московское подданство, но в 1529 году умер в заточении.

 

 

Галич, XVI век.

 

Русь, раскинувшаяся от Литвы и Великого Новгорода до Сибири, при Великом князе Иване III (1462-1505) приобрела независимость и величие сильной державы. Но и в эти годы татары до десяти раз разоряли земли Костромы, Вологды, Устюга и Галича. Реки Кусь и Немда были удобным водным путём для проникновения с Волги вглубь России. В Галичской летописи было записано: «В лето 1523 года сентября в 15-й день приходили татаровя и черемисы в Галицкие волости и поплениша многих...» Татары забирали в плен даже детей, для чего к сёдлам были приторочены глубокие корзинки. «Полоняников» использовали в собственных хозяйствах и продавали в рабство на рынках Средней Азии и Крыма.

В 1532 году — снова «приде рать велика поганых варвар в Галицкие пределы...» И в 1536 году «приходили татаровя и черемисы на Чухлому, да на Унжу, да к Галичу... И многих детей боярских побили... Половину посада пожгли, да воевали волости около Галича...» Обеднели даже галичские князья Волковские, Галицыны, Куракины и Львовы, дворяне Невельские. Летописи XV века и первой половины XVI века повествуют о множестве нападений казанских татар на Галичский край.

Коронованный шапкой Мономаха царь Иван Васильевич (1545-1584) в октябре 1552 года после полуторамесячной осады взял Казань. Трехсотлетнее татаро-монгольское иго завершилось разгромом Астраханского ханства. Народы Поволжья добровольно присоединились к русскому государству. Галицкие земли оказались в глубоком тылу [15].

К этому времени город Галич спустился с Шемякиной горы (так стали называть Балчуг), растянулся по берегу озера к югу и оказался незащищённым. Надо было строить третью по счёту крепость, задуманную ещё братьями Юрьевичами. Руководил строительством дьяк Разрядного приказа Иван Григорьевич Выродков. Крепость была возведена за октябрь-ноябрь 1557 года.

По площади она в 2 раза превышала предыдущую крепость. Северная часть земляного вала шла по речке Кешме, на южной стороне протянулся ров. За ним поднялись валы высотой около 4 саженей. На широком плоском гребне валов были сооружены 12 башен, связанных бревенчатой стеной; в крепость вели охраняемые ворота. Архангельские ворота украшались шестиугольной башней, над воротами перед образами Святой Троицы и Архангела Михаила теплилась лампада. Ворота Архангельской башни открывали дорогу на север, Покровские — на Чухлому, Успенские — на юг к Костроме и Кинешме.

Под Тайницкой башней был прокопан подземный ход к Кешме, обеспечивающий защитников водой. В крепости находились около пятидесяти домов городской знати, возвышались четыре церкви, среди них собор Спаса Преображения, а также находилась городская тюрьма. За стенами крепости на посаде было более двухсот домов ремесленников и торговцев и десять деревянных церквей, не считая монастырских. Рядом с Архангельской башней располагалась базарная площадь, где шла торговля солью, рыбой, изделиями собственного ремесла. Галич испокон веков славился выделкой кож. Меха, юфть и сафьян, лиственница и мёд через Архангельск и Новгород вывозились в Европу [16].

Рост городов привёл к тому, что хлеб сделался товаром. Владельцы земли стали увеличивать посевные площади. По земельной реформе 1550-х годов единицей обложения стала «соха» — на северо-востоке Руси она составляла 400 десятин земли. Величина налога зависела от качества земли и сословия владельцев. Больше всего налогов платили черносошные, государственные крестьяне. Земледелие на северо-востоке было малоурожайным и трудоёмким, требующим постоянной борьбы с лесом, наступающим на разработанные участки. Отработав на хозяина земли, заплатив налог государству, крестьянин вместе с семьёй имел право уйти на другие земли. Переход разрешался в течение недели до Юрьева дня и недели после него.

Преобразования коснулись и системы местного самоуправления: была проведена «губная» реформа. Делами «о разбое» в уездах стали ведать губные старосты, избираемые из числа боярских детей; они подчинялись центральному Разбойному приказу. Бояре, имевшие вотчины, собирали пошлину, давали деньги под проценты, боярские дети составляли основу вооруженной силы — бояре приобретали всё большее значение. (По толковому словарю В. Даля боярин — «жалованный сан, знатнейшее сословие в государстве, от слов бой, бить».) Царь делил власть с Боярской думой; говорили: «Царь указал, а бояре приговорили».

В декабре 1564 года царь Иван с семьей и служилыми людьми переехал в заранее укреплённую Александровскую слободу. В январе 1565 года он послал в Москву две грамоты. Он обвинял бояр в измене, в расхищении казны и земель и в нежелании служить; митрополита и духовенство в том, что «стакнулись» с боярами. Обстоятельства вынудили Ивана IV «учинить опришнину» — привилегированную личную гвардию со своим двором, армией и территорией — государство в государстве. («Опричь» означает кроме, особо).

Земля была поделена на две части: «опричнину» и «земщину». В опричнину вместе с людьми и доходами отошли лучшие земли вокруг Москвы, Можайска, Вязьмы, Козельска, Суздаля, Вологды, Устюга, Каргополя, Галича и других городов. По указу царя каждый опричный уезд должен был поставлять определенное число опричников. По Галичскому уезду, занимавшему пятое место среди заволжских уездов и насчитывавшему 31 тысячу крестьянских дворов, в ополчение 1572 года было поставлено 150 опричников.

В 1579 году в приказе Ивана Грозного было указано о сборе ратников: «...итить ...на немецкую, на Ливонскую земли да с государем людей из Галича и с Парфентьево и с Каликино, с Корякова, и с Куси, и из Немды». Худородные дворяне шли в опричнину с охотой, так как получали «земельные оклады», дома и имущество бывших владельцев. Опричники были готовы «загрызть царских врагов и вымести измену», символами опричника были собачья голова и метла, привязанные к седлу. Начался передел собственности с осуждением невиновных, пытками и казнью неугодных, выселением княжеских и боярских семейств земщиков из их поместий и переселением в Казань, подавлением независимости и разгромом Новгорода, Пскова и Суздаля, разорением монастырей и церквей. Кровопролитие, то усиливаясь, то ослабевая, длилось более 15 лет. Опричный разгром, трёхлетний голод и чума 1569-1571 годов, непрекращающиеся войны, налоговый гнёт привели к убыли населения, сокращению посевных площадей, обнищанию городов.

Мрачные годы правления Ивана Грозного завершились мистически. Карельские волхвы предсказали день смерти царя 18 марта 1584 года. В этот день он вспомнил предсказание и повелел предупредить волхвов о том, что на закате дня их сожгут заживо, потому что пророчество не сбылось: он здоров, как никогда. Волхвы ответили: солнце ещё не село и день не кончился... Вечером во время игры в шахматы Иван Грозный вдруг повалился и умер. Смерть Грозного бояре долго скрывали от народа [17].

Новая Верховная дума, составленная по завещанию Ивана Грозного из его родственников князей Н. Романова и И. Мстиславского, боярина И. Шуйского и опричника Б. Вельского, присягнула его сыну царевичу Фёдору (1584-1598). «Блаженного на престоле» не боялись: он «на всё глядел очами Годунова, всему внимал ушами Годунова...» [18].

Сироты Борис Годунов и его сестра Ирина воспитывались дядей — опричником, главой Постельного приказа. Постельничий заботился о быте и охране государя, спал в одном с ним покое. Так Годуновы оказались при царском дворе. Достигнув совершеннолетия, Борис стал опричником, исполняя при дворе обязанности камергера. С всесильным Малютой Скуратовым его соединила женитьба на его дочери. Брак царевича Фёдора с Ириной Годуновой утвердил положение Бориса при дворе.

Его дальнейшему восхождению мешали родовитые члены думы. Первым обвинили Вельского в подготовке переворота, и он был выслан из Москвы. Борис Годунов занял его место. В 1585 году Мстиславский удалился в монастырь, а Никиту Романова хватил удар. Воевода И. Шуйский и его сыновья подписали прошение царю Фёдору, чтобы он «чадородия ради принял второй брак». (В браке Фёдора с Годуновой детей не было.) Это было расценено как заговор. Ивана Шуйского насильно постригли в монахи и сослали в дальний монастырь.

В тюрьмы попали младшие Шуйские: Андрея заточили в Буй-городе, где он вскоре умер, Василия — в Галиче, двух других братьев — в Шуе-селе. Одновременно Годунов распустил охрану двора — остаток опричнины и оплот «бунташных» настроений. Своей опорой он сделал дворян, освободив их от податей и запретив уход крестьян в «заповедные года». Последним актом, изданным Борисом Годуновым от имени царя Фёдора, был закон 1597 года об «урочных годах», по которому помещики получили право разыскивать и возвращать беглых. Началось закрепощение крестьян.

Избранный на престол Борис Годунов (1598-1605) остался в глазах бояр худородным выскочкой. По высокому родству Романовы, Шуйские и Мстиславские имели больше прав на шапку Мономаха. Годунову предстояло избавиться от Романовых. Их обвинили в покушении на «государево здоровье». Ф. Н. Романова, двоюродного брата покойного царя Фёдора, постригли в монахи, назвали Филаретом и сослали в Сийскую Антониеву обитель, супругу его Ксению Ивановну, имевшую родовые вотчины в Костромском и Галичском уездах, отправили в один из заонежских погостов. В разные дальние места сослали четырёх братьев Фёдора Никитича. Малолетнего Михаила отправили с семьёй Черкасского, зятя Романова, на Белоозеро.

 

Следующие 3 года были снова бедственными для России: голод и холера привели к вымиранию трети населения, всеобщему обнищанию, голодным бунтам и разбою. Во всех бедах винили Годунова. Но самая большая опасность для царя Бориса возникла с неожиданной стороны. Прошло более десяти лет с того дня 15 мая 1591 года, когда в Угличе погиб младший сын Ивана Грозного Дмитрий. Тогда одни говорили, что царевича убили люди Годунова, другие, что царевич, больной эпилепсией, сам напоролся на нож во время припадка. Комиссия во главе с Василием Шуйским провела расследование и установила непричастность Годунова к смерти царевича. Шуйский был только что возвращён из ссылки, и другого заключения сделать не мог. И вот на четвёртый год царствования Годунова из Польши, из Ливонии, от казаков с Украины стали поступать слухи о том, что царевич Дмитрий жив, находится в Польше, ему оказан царский приём: его принял король, им заинтересовался сам Папа римский... Говорили, что он обещает отдать полякам Смоленск и Северскую землю, подарить своей невесте Псков и Новгород.

Царь Борис велел проведать, кто этот новый враг. Им оказался известный ему дьякон Чудова монастыря Григорий Отрепьев. Года два назад Годунов приказал дьяку Смирному-Васильеву сослать Отрепьева за крамольные речи («быть мне царём на Москве») в Кириллов монастырь и держать там под крепким надзором. Призвали дьяка, он от страху онемел. «Его вывели на правёж и засекли до смерти». Привезли в Москву мать царевича монахиню Марфу Нагую. Она, ненавидя Годунова, сказала, что люди, которых уже нет на свете, говаривали о спасении её сына. Царю Борису пришлось защищать Марфу от ярости жены: Годунова пыталась выжечь ей глаза.

В Москве обнаружили деда, мать и дядю самозванца. Они рассказали, что «чудно спасшийся царевич Дмитрий», он же расстрига Григорий, на самом деле небогатый галичский дворянин Юрий Богданов сын Отрепьев, потомок литовского дружинника Владислава Нелидовского, который прибыл в Россию в составе отряда, опоздавшего к битве на Куликовом поле. Его правнук, представший перед Иваном III в потрёпанной одежде, был прозван Отрепьевым. Прозвище закрепилось.

Прадед самозванца Матвей получил поместье под Галичем — Отрепьевы стали галичскими дворянами. Сын Матвея, Елизарий Замятия, был знаком с Борисом Годуновым, от него получил поручение быть «объезжим головой» — охранять порядок части Белого города от реки Неглинной до Алексеевской башни. В конце жизни он принял постриг в московском Чудовом монастыре. Отец Юрия Богдан нёс военную службу «на коне, с саблей, парой пистолей и карабином» и с «человеком с пищалью». За это он имел надел земли и деньгами 14 рублей в год. Доходы не обеспечивали потребностей, поэтому Богдан Отрепьев арендовал землю у соседей бояр Романовых. Родовое имение Отрепьевых находилось по соседству с селом Домнино, вотчиной Романовых. Юрий получил домашнее воспитание: матушка научила его читать «Священное писание». После смерти отца (его зарезали в пьяной драке) она отправила Юрия в Москву к зятю дьяку Семёну Ефимьеву, который обучил его каллиграфическому письму. Он стал «зело грамоте горазд». Юношу пристроили на службу к боярину Михаиле Никитичу Романову. Бывал он и в доме Бориса Черкасского.

Современник событий, автор «Сказания о расстриге», говорил, что Юрий «от князя Бориса Келбулатовича честь приобрел» — был у него в чести. 26 октября 1600 года по обвинению в заговоре против Годунова подворье Романовых было атаковано стрельцами. Боярская свита отчаянно сопротивлялась. Дом Романовых был сожжён, слуги казнены. Юрию грозила виселица — он бежал из Москвы. Принял иночество в Железно-Борском монастыре, назвавшись Григорием. Скитался, оказался в придворном Чудовом монастыре у деда Замятни. От деда грамотный инок попал к архимандриту Пафнотию. У него в келье Григорий читал летописи, сочинял каноны святым, написал похвалу патриарху Ионе. И был им замечен — стал помощником «для книжного письма». Патриарх брал дьякона Григория в царскую Думу, отчего тот «во славу взошёл великую»: за год поднялся от инока до придворного московского митрополита.

Думные дьяки братья Андрей и Василий Щелкаловы, знавшие порядки в государстве и бывавшие по делам за границей, покровительствовали Григорию. Больше всего Отрепьева интересовала история его ровесника — царевича Дмитрия. Ещё в детстве его поразили рассказы дяди Смирного-Отрепьева, проживавшего в Угличе во время гибели царевича. Да вдобавок кто-то из бояр, лицо влиятельное, сказал Отрепьеву, что он похож на Дмитрия: такая же бородавка на щеке и одна рука длиннее другой...

Постепенно им овладела страсть стать царём. И он не скрывал этого. Тогда-то о нём и доложили царю Борису, тот приказал сослать безумца в монастырь. Судьба хранила Отрепьева. Ему дали убежать в Галич, оттуда в Муром, через некоторое время он возвратился в Москву. В столице был голод. С двумя чудовскими иноками Варлаамом Яцким и Мисаилом Повадиным он бежал на Украину, там нашёл поддержку казаков, недовольных политикой Годунова, оттуда перебрался в Литву. Будучи в Польше, изучил латынь и стал читать европейскую литературу, научился разговаривать по-польски. И вот теперь этот Отрепьев собирает войско, чтобы идти на Москву.

Со сведениями о самозванце Годунов разослал гонцов: в Польшу — Смирного-Отрепьева, к донским казакам — Хрущёва, к королю Сигизмунду III — Огарёва. Митрополит Иов обратился с посланиями к польскому, литовскому и киевскому духовенству. Но их не слушали: под видом восстановления законной власти поляки готовили вторжение в Россию. Между тем недовольные правлением Годунова московские воеводы стали отказываться идти воевать против «природного государя», на пирах уже пили «здоровье Дмитрия».

В октябре 1604 года Лжедмитрий с отрядом из 2000 наёмных поляков перешёл границу России. Моравск и Чернигов сдались без боя, князь Василий Рубец-Мосальский сдал Путивль. «Законного государя» встречали с хлебом и солью. На протяжении 600 вёрст от западной границы России его признали истинным государем. Войско его росло.

Царь Борис разослал по городам грамоты, чтобы «все патриаршие, митрополичьи, архиепископские, епископские и монастырские слуги, сколько ни есть, немедленно с оружием шли в Калугу» воевать против самозванца и вора. Лжедмитрий ответил своим посланием: «Борис, ты в противность воли божьей, будучи нашим подданным, украл у нас государство с дьявольской помощью...» Далее перечислялись преступления Годунова. Завершалось обращение словами: «Опомнись и злостью своей не побуждай нас к большему гневу; отдай нам наше, и мы тебе, для бога, отпустим все твои вины, и место тебе спокойное назначим...»

21 декабря 1604 года под Новгородом-Северским 50-тысячное московское войско под командой князя Ф. И. Мстиславского сошлось с 15-тысячным войском Лжедмитрия. Сражались неохотно: «у русских не было рук для сечи». Воевода Мстиславский был ранен в голову, 4 тысячи воинов полегли на поле битвы. 21 января 1605 года воевода Василий Шуйский разбил самозванца при Добрыничах, но затем стал медлить; полгода не мог взять Кромы, где засели донские казаки с атаманом Андреем Карелой. К войску послали Петра Басманова. Война затягивалась. Наёмники покидали стан Лжедмитрия, уехал даже будущий тесть пан Мнишек.

Годунов усилил репрессии, а они обернулись успехом «доброго царя». К Отрепьеву в надежде на освобождение от крепостного режима бежали казаки, стрельцы, посадские люди и крестьяне. Дальнейшие события развивались совсем не так, как хотелось Василию Шуйскому, по определению летописца, «самовидцу дел самозванца». 13 апреля в возрасте 53 лет внезапно умер Борис Годунов. Жители Москвы спокойно присягнули его сыну Фёдору Борисовичу, который «разумом превосходил многих стариков седовласых». Шуйский во второй раз упустил возможность стать царём. Тогда он решил использовать самозванца, чтобы убрать Фёдора Годунова. Начал с того, что отказался от своих первоначальных показаний о смерти Дмитрия и объявил народу, что в Угличе был убит не царевич, а попов сын.

7 мая московское войско во главе с Басмановым перешло на сторону Отрепьева. 31 мая в шести верстах от Москвы встал лагерем отряд атамана Корелы. Он выступал со штандартом, полученным от «царевича Дмитрия» — красное знамя с чёрным орлом. На следующий день с помощью казаков Г. Пушкин и Н. Плещеев вошли в Москву и «смутили» жителей столицы оглашением «прелестных грамот Дмитрия». Население всем миром поднялось на Годуновых. Открыли тюрьмы. Освобождённые простолюдины и пленные поляки, подвергавшиеся в тюрьмах пыткам и избиениям, примкнули к казакам и горожанам. Царь Фёдор Борисович был взят под стражу. Начались погромы и избиения богатых. К обеду бунтовщики добрались до винных погребов, упились и успокоились...

Самозванец достиг Тулы. Первыми ему присягнули донские казаки. Князья В. Голицын и В. Мосальский отправились в Москву, чтобы покончить с Годуновыми и патриархом Иовом. Жена и сын Бориса Годунова были зверски убиты, патриарх Иов сослан в Старицкий монастырь. Дорога в Москву была открыта. Самозванец грамотой оповестил города о вступлении «истинного царевича Дмитрия» на престол. Московские бояре, в том числе Мстиславский и Шуйский, выехали встречать Дмитрия за 30 вёрст от столицы. 20 июня 1605 года Дмитрий под торжественный звон колоколов и при бесчисленном стечении народа въехал в Москву.

Он был небольшого роста, худощав, хорошо сложен, лицо имел круглое, волосы русые «с малыми кудрями», подстриженные по русскому обычаю, глаза тёмно-голубые, был мрачен и задумчив. Людям нравилось его чудесное спасение, они надеялись на доброту молодого царя. Встречали его с восторгом, падали на колени и кричали: «Дай Бог тебе, Государь, здоровья! Ты наше солнышко праведное!» На Красной площади Дмитрия встретило московское духовенство и благословило иконой. Из Кремля в окружении бояр выехал Богдан Вельский и на лобном месте заявил, что «он сам укрывал Дмитрия на своей груди до сего дня». Он целовал крест в том, что «государь есть истинный сын Ивана Грозного» [19].

 

Галичанин на престоле. Смутный век.

 

По обычаю того времени присяга на царство должна была приниматься на имя царицы-матери и её сына-царевича. За Марфой Нагой послали молодого князя М. В. Скопина-Шуйского. 18 июля Отрепьев и Марфа встретились наедине и договорились. Нагая прилюдно признала в самозванце своего «сына». Народ плакал, видя, как «молодой князь» почтительно идёт рядом с каретой «матери». Марфу со всеми почестями поместили в Вознесенском монастыре. Дмитрий навещал «матушку» ежедневно. Через год она скажет: «И посадил меня в монастырь, и приставил ко мне своих советников, и под угрозой всему нашему роду смертным убийством остерегаться велел накрепко, чтоб его воровство было не явно». Василий Шуйский втихомолку стал рассылать людей, чтобы они кричали о самозванстве царевича.

Дмитрий повелел судить Шуйского на Соборе в присутствии духовенства, Думы и простых людей. Он сам уличал его в «клевете». Собор приговорил Шуйского к смертной казни, однако казнь, когда он уже стоял на лобном месте, была заменена ссылкой в галичские пригороды. Но прежде чем Шуйский и два его брата достигли Галича, их простили, возвратив имение и боярство. Мать и дядя Отрепьева хвастали родством с «князем». Дядю сослали в Сибирь, мать не тронули. Свидетель похождений Отрепьева монах Варлаам находился в Польше.

Препятствия венчанию были устранены. Патриарх грек Игнатий, занявший место Иова, 30 июля венчал Димитрия Ивановича шапкой Мономаха. Были объявлены царские милости. «Дядя» царя М. Ф. Нагой получил звание конюшего. Бывший покровитель Отрепьева Филарет Романов — сан ростовского митрополита, Иван Романов — боярство. Было и удивительное — думные дьяки Василий Щелкалов и Афанасий Власьев не по родству и месту были произведены в окольничие. Царь Дмитрий дал обет не проливать христианскую кровь, однако 74 семейства родственников и сторонников Бориса Годунова отправил в ссылку.

Государь Дмитрий Иванович действовал так, как и следовало самодержцу, убеждённому в законности своих прав. Он оплатил долги «отца» Ивана Грозного. Ежедневно присутствовал в Думе и к удивлению бояр быстро и толково разрешал споры. Он любил и умел говорить, убеждая, приводил примеры из истории народов и собственной жизни. Поняв, что думным людям не хватает образования, обещал посылать их на выучку в Европу. Занялся реформированием управления: ввёл в Думу в качестве постоянных членов высшее духовенство, подтвердил им старые льготные грамоты и выдал новые. Приказал послать во Львов 300 соболей из царской казны на строительство православной церкви.

На собственном опыте ведения войны он почувствовал слабость российской вооруженной силы и, чтобы укрепить дисциплину, ввёл по польскому образцу новые чины и удвоил жалованье служилым людям. Старался облегчить положение холопов, запретив наследственное холопство, при этом издал указ об изъятии поместий у дворян холопского происхождения, получивших землю при Годунове за доносы на господ. Отменил право дворян возвращать крестьян, бежавших от них в голодный год, запретил искать их по прошествии пяти лет. Но подати оставил прежними. Он повелел объявить народу, что каждую неделю по средам и субботам будет сам принимать челобитные и рассматривать их.

В один из приёмных дней «галичане рыбные ловцы Офонка Смердищев с товарищи били челом» царю Дмитрию Ивановичу — просили «пожаловати новую оброчную грамоту на рыбные ловли в Галицком озере и впадающих в оное реках». В казну они «платят по сороку по два рубля и по четыре гривны на год», а ловлями сильно пользуются «княжие и боярские и монастырские и детей боярских прикащики». 16 января 1606 года Подтвердительная грамота была подписана царём и Великим князем Дмитрием Ивановичем и направлена в Галич с повелением, чтобы рыбным ловцам «ни от кого обиды и продажи не было ни которыми делы». 9 февраля, через месяц, Офонасий Смердищев с товарищи грамоту приняли [20].

При Димитрии, как сказано в послесловии «Апостола», «повелением поборника благочестия и божественных велений изрядного ревнителя, благоверного и христолюбивого, исконного государя всея великия России, крестоносного царя и великого князя Димитрия Ивановича» книга была напечатана. В своих начинаниях он опирался на верных людей. Его советниками были племянник Василия Шуйского М. В. Скопин-Шуйский, умный молодой человек, имеющий не по летам зрелые суждения; ярославский политический деятель и писатель князь И. А. Хворостинин, боярин М. Г. Салтыков, князь Рубец-Мосальский и другие [21].

В быту царь Дмитрий, человек молодой и страстный, вёл себя непривычно: не носил бороды, не молился перед обедом, но сопровождал трапезу музыкой, ел телятину во время поста, что не было принято у христиан, не спал после обеда, не делал культа из посещения бани. Вообще не любил церемоний. Уходил из дворца без охраны, «сам-друг», посещал мастерские, участвовал в испытании новых пушек и стрелял из них чрезвычайно метко, во время учений вместе с новобранцами штурмовал крепостные валы, бывал на народных потехах. Народу нравилось его молодечество, но оно оскорбляло приверженцев старины. Бояре не одобряли дружбу царя с иностранцами, заполонившими Москву. Поляки, участники похода, получив жалование, не торопились возвращаться на родину. Они настроили себе домов и зажили, не считаясь с русскими традициями. В конце концов их заставили убраться, и они, вернувшись в Польшу, стали жаловаться на неблагодарность царя. Царская охрана состояла из литовцев-протестантов, нанятых ещё Годуновым, Дмитрий предоставил им помещение для проведения молебствий. Секретарём царя был поляк Ян Бучинский, и невестой его была «еретица, латынской веры девка». Ему предлагали представить на выбор тысячу самых красивых и родовитых невест России, но для него существовала единственная женщина на свете — гордая полячка Марина Мнишек, согласившаяся в обмен за полцарства стать его женой.

Главное недовольство царём заключалось в его отношении к вере. Скитаясь по монастырям, он возненавидел монахов, блюстителей жёстких правил монастырской жизни. Попав в Гощу, центр арианской ереси, он заинтересовался их учением и обрядами и ещё более проникся неверием. В Самборе он принял католическую веру только для того, чтобы получить поддержку польских панов. Более того, недооценив значение православия для русского народа, он легко подписал договор с обязательством «в течение года привести царство Московию в лоно католической церкви». Обязательство стало смертным приговором. Католики настаивали на его исполнении. Папа Павел V писал ему: «Мы твёрдо уверены, что апостольский престол сделает самые великие приобретения, когда ты будешь твёрдо и мудро управлять... У тебя поле обширное: сади, сей, пожинай на нём, повсюду проводи источники благочестия, строй здания, которых верхи касались бы небес, воспользуйся удобствием места и утверди на нём римскую церковь».

Поначалу Дмитрий надеялся, что он сможет уговорить Собор объединить обе религии, объяснял, что вера латинская и греческая по сути одно и то же, в ответ получал упорное неприятие и озлобление. И всё больше понимал, что решительные, насильственные действия в вопросе веры не допустимы. Истощив казну, он вынужден был изымать денежные средства у церкви, чем ещё более возмутил духовенство [22]. В переписке с Папой римским он склонял его к необходимости создания союза против иноверцев — турок, из императора германского, королей французского и польского, правителей Венеции и Московского государства.

Он не торопился выполнять данные полякам земельные обещания, предлагал взамен деньги, разрешил им беспрепятственно торговать по всей России. Но подчинять Россию Литве Дмитрий не собирался. Более того, он мечтал расширить владения России за счёт присоединения западных земель. И посылал гонцов в Рим с проектами войны и требованиями титула императора, принятого в Европе для правителей государств: «Мы император в своих обширных государствах, и пользуемся этим титулом не на словах, а на деле. Нет нам равного в полночных краях...»

Афанасия Власьева он направил послом в Краков к королю Сигизмунду, чтобы с его помощью получить разрешение церкви на внешнее соблюдение христианских обычаев Мариной, когда она станет царицей России. (Через 100 лет немецкие и датские принцессы будут, не задумываясь, бросать свою родину и близких, менять имя и веру, чтобы стать русской царицей.) Секретарь Бучинский поехал в Самбор к Мнишекам с наказом соглашаться на любые условия, лишь бы привезти панну Марину в Москву. Мнишек требовал денег на оплату долгов и подготовку к свадьбе. (На эти цели было истрачено до 4 миллионов серебром.) Наконец, 10 ноября, через три с половиной месяца после воцарения Дмитрия, в присутствии короля было совершено заочное обручение Марины и Дмитрия. Жениха представлял посол Власьев, не знавший этикета, чем вызвал насмешки надменных поляков.

Шуйский, видя укрепление Дмитрия на престоле, начал действовать. Он послал своего человека к Мнишеку с характеристикой Дмитрия как «человека низкого, легкомысленного, распутного тирана», сообщил также, что бояре намерены его свергнуть и просить на престол Сигизмундова сына. Теперь не спешил Мнишек, требуя гарантий для Марины на случай её вдовства и бездетности. Король тоже не торопился, прикидывая свой интерес. В посланиях Сигизмунд давал понять Дмитрию, что он не настоящий государь, обращался к нему, как к простому князю. Он требовал договора о вечном мире, передачи Северской земли, получения права строить католические церкви в России, помощи в войне со шведами. Дмитрий обещал помощь только деньгами. В марте 1606 года ему было сообщено, что конгрегация кардиналов и теологов Римского двора не разрешает принуждения его невесты в вопросе вероисповедания и предупреждает, что в противном случае могут произойти большие неприятности. В своих посланиях в Польшу Папа римский продолжал одобрять брак между Дмитрием и Мариной, надеясь, что это поможет католизации России.

 

Наконец 6 мая 1606 года, через полгода после обручения, Марина с большим великолепием въехала в Москву. Вместе с ней вошло польское наёмное войско во главе с воеводой Мнишеком. 8 мая она была обвенчана с Дмитрием по старому русскому обряду... Бояре ещё до коронации согласились признать её наследной государыней и присягнули ей на верность. Таким образом, она получила от бояр больше, чем обещал Дмитрий. Счастье сделало Дмитрия беспечным. Его предупреждали, что в Москве бьют поляков. Начальник кремлёвской стражи «на бумаге три дня кряду» доносил, что замышляется что-то недоброе. Воевода Мнишек приходил сказать, что полякам перестали продавать порох и оружие... На это Дмитрий, посмеиваясь, отвечал, что он крепко держит в руках государство и без его воли ничего не произойдёт. Между тем Шуйский уже возглавил группу заговорщиков из 200 человек, которым признался, что поддерживал Дмитрия с целью свержения Годуновых. Он предложил использовать расположение большинства москвичей к царю, чтобы в суматохе убить его.

Среди заговорщиков был Фёдор Никитич Романов. Ночью 17 мая заговорщики, перебив поляков в их домах и выведя обманом охранников из дворца, с криком «Поляки бьют государя!» ринулись в Кремль. По набату защищать царя побежал народ и освобождённые из темниц преступники, двинулись отряды собранного для похода в Крым войска. Заговорщики, не дожидаясь скопления народа, вошли в Кремль. Пётр Скуратов успел предупредить Дмитрия, и был убит. Дмитрий велел Марине прятаться, пытался уговорить толпу, хотел скрыться сам, но при бегстве вывихнул ногу и повредил грудь. Его обнаружили стрельцы. Дмитрий умолял их оставить ему жизнь, обещал награды. Стрельцы колебались. Ситуация ещё могла перемениться. Но появились заговорщики, приказали стрельцам покинуть дворец. Он просил и их дать ему возможность объясниться, позвать царицу-мать...

Василий Голицын сказал, что Нагие подтвердили самозванство царя. Боярский сын Григорий Валуев в упор пристрелил Дмитрия. Обнажённый, изуродованный труп с лицом, закрытым маской, с дудкой и волынкой в руках, как шута, выставили на Красной площади. У его ног положили труп верного до конца Петра Басманова. Через три дня тело самозванца схоронили за Серпуховскими воротами. Там «начались чудные дела», паломничество народа. Тогда тело Лжедмитрия выкопали, сожгли, прах смешали с порохом и выстрелили из пушки в ту сторону, откуда он пришел... Чтобы не обострять отношения с Польшей, Марину и знатных поляков бояре взяли под своё покровительство.

Прожил Григорий Отрепьев всего 24 года, царствовал под именем Дмитрия меньше 10 месяцев, с 30 июля 1605 года по 17 мая 1606. За короткий срок правления он успел сделать много начинаний. Во внешней политике он предложил создать союз европейских государств, направленный против Турции, и начал подготовку к войне за присоединение Крыма. Такой договор будет заключён государем Алексеем Михайловичем через 80 лет — в 1686 году. Он мечтал о воссоединении западных областей, включая Польшу, с Россией. Этими проблемами впоследствии будут заниматься несколько поколений российских самодержцев.

Во внутренней политике он, вслед за Годуновым, пытался ввести в русскую жизнь европейские порядки. Он понял, что сближению России с Европой может помочь признание католичества и протестантства, наряду с православием. И в будущем Россия станет многоконфессиональным государством. Он был царём-западником, опередившим своё время. Кроме того, он, никому не известный расстрига, пренебрёг духовным званием, поменял веру и посмел нарушить 500-летнею традицию престолонаследия. А это, по понятиям того времени, могло произойти только с помощью нечистой силы. Непонятый и оболганный, Лжедмитрий I — Ю. Б. Отрепьев, остался в истории чернокнижником и еретиком — чуждым своему народу и времени...

От Отрепьева отказались даже родственники. (А могли бы гордиться, уважая безумство храбреца, достигшего верховной власти и заплатившего за это жизнью.) Через 60 лет они жаловались царю Алексею Михайловичу на то, что, несмотря на столетия верной службы, «от всех людей принимают понос и укоризну...» Именным указом царя от 9 мая 1671 года Отрепьевы стали снова именоваться Нелидовыми, что и было вписано в Родословец.

Заговорщики, убившие Отрепьева, «выкрикнули» царем Василия Шуйского (1606-1610). С него взяли присягу в том, что он «всякого человека, не осудя истинным судом», смерти не предаст, а безвинных родственников не будет лишать «вотчин, дворов и животов». Эти «Кондиции» были первым документом, ограничивающим царскую власть. По ним осуществлялась расправа с верными Лжедмитрию людьми. Князь Рубец-Мосальский был сослан в Корелу, Афанасий Власьев — в Уфу, Салтыков — в Иван-Город, Богдан Бельский — в Казань, И. А. Хворостинин — в Иосифо-Волоколамский монастырь, патриарх Игнатий — в Чудов монастырь. Но никто не лишился головы. Зато в поношении памяти Отрепьева ограничений не было, Шуйскому вторил патриарх Иов. С церковных амвонов долго гремело: «Бо-го-от-ступ-ни-ку Гришке Отрепьеву а-на-фе-ма!»

Шуйский попытался обвинить в истоках самозванства поляков. На что получил чёткий ответ: «Человек, назвавшийся Дмитрием, был природный москвитянин. Москва сдавала ему города, Москва вела его в столицу, присягнула ему на подданство и короновала. Москва начала, Москва и кончила». Тень Дмитрия преследовала Шуйского все годы его правления. Самозванство процветало. Москву осадило войско атамана Болотникова с «царевичем Петром». Было ещё с десяток других «сыновей» Ивана Грозного.

Потом возник Лжедмитрий II, еврей-учитель из-под Могилёва, некоторое время служивший писцом у Отрепьева. Марина Мнишек за письменное обещание выдать ей 300 тысяч рублей и Северское княжество обвенчалась с «тушинским вором». Крещёный иудей Лжедмитрий II был коронован и, как российский царь, стал «светочем православия». Возникло двоевластие. Одни были за московского царя, другие — за тушинского, началась гражданская война. В октябре 1608 года поляки, закрепившись в Москве, двинулись на север, подчинили и стали грабить Пошехонье, Кострому, Рыбинск, Галич, Тотьму, Мологу, Юрьевец, Белоозеро, Чаронду и другие города [23].

В числе первых восстал Галич. В ополчение вступила треть мужского населения. Галичане разослали гонцов в соседние города с призывом объединиться против поляков. «Отложилась от вора» Вологда, вслед за ней — Тотьма, Каргополь, Белоозеро. Галичское ополчение двинулось к Костроме. 5 декабря поляки выслали навстречу восставшим отряд Стравинского, 10 декабря выступил Лисовский. Они заняли Ярославль и беспощадно расправились с восставшими.

Галичане и костромичи поспешили на помощь жителям Ярославля. Но дворяне предали мужиков: они соединились с польским отрядом Лисовского. Ополчение во главе с Григорием Лапшой, Фёдором Красным и Иваном Кувшинниковым было разбито. Лисовский занял Кострому, сжёг посад и пошёл к Галичу. В 1609 году жители Солигалича доносили Шуйскому: «Пришёл с войском пан Лисовский к Галичу, посад пожёг и запасы взял». В галичской крепости стояли пустыми земский двор и 30 домов знати, дотла сгорели 15 дворов и деревянный собор Спаса Преображения. На посаде антихристы сожгли церкви Афанасия Александрийского и во имя Рождества Христова, 211 посадских дворов были пусты. На торговой площади осталось 34 лавки да пустых мест 99...» [24].

Опорой царя Василия Шуйского был его племянник воевода Михаил Скопин-Шуйский: он переговаривался о помощи со шведами, наступал на тушинцев. Казаки прочили его на царство. В мае 1610 года в возрасте 24 года он был отравлен братом Шуйского. 17 июля казацкий предводитель Захар Ляпунов во главе большой толпы ворвался в Кремль и обратился к Василию Шуйскому: «Долго ли за тебя будет литься кровь христианская? Земля опустела. Ничего доброго не делается в твоё правление, сжалься над гибелью нашей, положи посох царский, а мы о себе уж как-нибудь промыслим». Шуйского заставили отречься и насильно постригли в монахи. Потом о нём забыли. Позже известие о Шуйских пришло из Варшавы.

29 октября 1611 года в королевском замке поляки праздновали взятие Смоленска. На торжество доставили бывшего российского царя с двумя братьями. Василий Шуйский, маленький седой старичок с большой бородой, подслеповатыми глазками и длинным горбатым носом, низко кланялся королю, доставая рукой до пола, целовал ему руку, братья «били челом». «Зрелище было удивление и жалость производящее». В 1635 году тело Шуйского, умершего в Польше, было выкуплено за «десять сороков соболей», возвращено в Москву и похоронено в Архангельском соборе.

Наступило междуцарствие. Временное правительство — «семибоярщина», не смогло выбрать лучшего из равных по родству вельмож и посчитало разумным пригласить на Царство чужака, которому все будут подчиняться «по справедливости». В августе 1610 года началась заочная присяга польскому королевичу католику Владиславу. Жители Суздаля, Владимира, Юрьева, Галича и Ростова решили покориться «православному царю Дмитрию». Но обратиться к нему опоздали: 11 декабря 1610 года Лжедмитрий II был убит. Для верности ему отсекли голову и выставили её на обозрение. Марина родила его сына, которого преданные ей казаки окрестили царевичем Иваном. «Зазорный ворёнок» стал ещё одним претендентом на престол.

 

В январе 1611 года патриарх Гермоген призвал поднимать города на борьбу за православную веру. Ратные люди ходили по соборам и монастырям, служили молебны и, получая благословение духовенства, как на праздник, шли в поход за очищение русской земли. Ополченцы шли к Москве из Рязанской и Северской земли — с Ляпуновым, из Муромской — с князем Литвином-Моссальским, из Низовой — с князем Репниным, из Суздальской — с Артемием Измайловым, из Галицкой земли — с Мансуровым, из Ярославской и Костромской — с Волынским. 19 марта в Москве началось стихийное восстание, закончившееся избиением безоружного народа. Подоспевшие ополченцы во главе с Д. М. Пожарским бились вместе с восставшими. Предпринятый штурм потерпел неудачу. К 1 апреля подошли основные силы и окружили город.

Первое ополчение состояло из казаков и князей, бояр и дворян, земских и дворовых людей, которые ранее воевали за и против самозванцев. Одни получили наделы земли, другие потеряли свои вотчины. Среди них не было единства. Выбранные правители ополчения 30 июня 1611 года подписали приговор-примирение. Приговор предавал забвению прошедшую службу и восстанавливал старые порядки. Казаки остались недовольны приговором. На казачьем круге по навету зарубили П. П. Ляпунова. Атаман Заруцкий, сменивший Ляпунова, сблизился с Мариной Мнишек, надеясь посадить на престол её сына и стать при нём правителем. Впоследствии Заруцкий вместе с Мариной бежали в Астрахань, оттуда — на Яик. Там в 1615 году их поймали, привезли в Москву. «Ивашку Заруцкого за злые дела вместе с ворёнком Иваном казнили, Марина умерла от тоски по своей воле».

Смута продолжалась. В Пскове, не желавшем идти ни под поляков, ни под шведов, объявился и укрепился вор Сидорка, в третий раз назвавшийся царевичем Дмитрием. Патриарх Гермоген, находившийся в заточении в окружённой Москве, снова обратился с посланием к духовенству, дворянству и посадским людям Нижнего Новгорода. Он заклинал нижегородцев, чтобы они подняли северо-восточные города на борьбу за веру, «чистоту духовную и братство», имея в виду, что в XIII-XV веках южные княжества Руси были частями Литовского княжества и подверглись его пагубному влиянию. Кузьма Минин и Дмитрий Пожарский оповестили города о сборе второго, земского, ополчения.

14 августа ополчение подошло к Москве. 24 числа произошёл бой. Большая часть Москвы была освобождена, все дороги к городу были перекрыты. В окружённом Кремле начался голод. Осаждённые держались до конца ноября. Доведённые до крайности, они вступили в переговоры. Первыми вышли правители семибоярщины. Среди них был Иван Никитич Романов с племянником Михаилом Фёдоровичем и его матерью. 27 ноября архимандрит Дионисий отслужил торжественный молебен об освобождении Москвы. В города отписали, чтобы они прислали лучших людей для великого дела — выбора государя, «потому что без государя государство не строится, воровскими заводами на многие части разделяется, и воровство многое множится...»

Общим мнением было выбирать кого-то из «своих»: не поляка, не литовца, не шведа, не немца. Был составлен список из 10 человек, первым среди них был родовитый, но ничем не отличившийся Ф. Мстиславский, последним — герой ополчения Д. Пожарский. Опять начались козни, смуты и волнения: «каждый хотел своего, некоторые хотели бы и сами». Иные не гнушались подкупом. Выборы затягивались. Народ снова волновался. «Однажды, — утверждает летописец, — какой-то дворянин из Галича принёс на Собор письменное мнение, в котором говорилось, что ближе всех по родству с прежними Царями стоит Михаил Фёдорович Романов, его и надо избрать в цари». Такое же мнение высказал и казацкий атаман. Большинство желало возврата старых порядков.

21 февраля 1613 года Великий собор провозгласил царём Михаила Фёдоровича Романова (1613-1645). По преданию, «был царь молод, когда сел на царство, лет 18, но был добр, тих, кроток, смирен и богоуветлив, всех любил, всех миловал и щедрил — во всём был подобен прежнему благоверному царю и дяде своему Феодору Ивановичу». Отец царя — Ф. Н. Романов, возвратившись из польского плена в 1619 году, занял патриарший престол с титулом великого государя и патриарха. Он объединил в одних руках власть государственную и церковную, что привело к неслыханному усилению церкви.

Участников освобождения Москвы царь Михаил наградил государственными и дворцовыми землями вместе с крестьянами и посадскими людьми, превратив их в крепостных. Родовитые бояре и монастыри и не родовитые служилые и приказные люди на равных получили земельные наделы. В Галичском уезде были дарованы деревни Кабаново, Самылово, Орехово, Михалево, Ляпинино и другие. В 1620 году село Реброво с деревнями было отдано И. С. Сытину. Это снова породило «смуту»: бояре не хотели служить вместе с людьми низкого происхождения, уравненными с ними в правах.

Очищение страны от врагов, не прекращавших свои притязания, происходило медленно, с напряжением всех сил. Казна была пуста. Казаки и ратные люди, не получая жалования, жили грабежом. Вся тяжесть сбора средств легла на народ. Галичские земли были страшно разорены. С 1606 года управлением финансами и судебными делами ведал приказ, называемый Галицкой четью. Судебной компетенции Чети подлежали дела людей всех чинов, проживавших в городах, ей подведомственных, кроме разбойных, наместных и вотчинных дел. В 1680 году Четь была переименована в Четвертной приказ и подчинена Посольскому приказу. В ведении галицкого Четвертного приказа находились следующие города: Белев, Карачев, Кашин, Кологрив, Коломна, Кашира, Мценск, Мещовск, Новосиль, Парфеньев, Ростов, Соль-Галицкая, Судай, Суздаль, Унжа, Чухлома, Шуя, Юрьев-Запольский.

В 1620 году по указу государя М. Протопопов с четырьмя соборными попами и посадским старостой переписали людей города Галича. «Всего в Галиче на посаде живущих тяглых тридцать пять дворов, а людей в них сорок три человека». И каждый двор «нищем нищий», с одними вдовами. «А государева тягла по оброку с посадских людей не тянут. Да пустых дворовых мест двести пятьдесят, а государева тягла с тех пустых дворовых мест платить некому, потому что ...литовские люди посадских людей посекли, а иные люди разбрелись безвестно в разные городы». Горожане должны были «всем миром» платить налоги за пустые дворы. «Галичское морце», как его ласково называли жители Рыбной слободы, тоже было обложено тяжелыми податями. «В 1613 году галичские рыбаки платили на Московский царев двор оброк в размере 1 рубль 7 алтын 2 деньги; в 1615 году— 101 рубль 30 алтын 5 денег; с 1624 по 1631 год — 154 рубля 14 алтын 1 деньга». То есть за 2 года оброк вырос почти в 100 раз, а в последующие 7 лет ещё в полтора раза [25].

Помимо оброка рыбаки «поставляли рыбу к царскому столу, на государев обиход, шестую часть улова отдавали соборному причту, одну двадцатую — в Паисьев монастырь, 2 доли — наместнику. Рыбаки, наравне с горожанами, пополняли «стрелецкие, хлебные запасы, принимали участие в государственных работах». Налоги часто «выбивали на правеже», с применением пыток. В Москву поступали сотни челобитных на помещиков, воевод и их подручных, все просили защиты и помощи, чтобы подняться. «Торговые людишки», в том числе галичане, подавали жалобы на иноземных купцов. «Немцы», получив в Москве жалованные грамоты (а многие и без них), проникали в отдалённые города, по дешёвке скупали российские товары и продукты, а потом перепродавали в Архангельске для вывоза в Европу. Торговля перестала давать казне «пятую деньгу». Купцы на дорогах, жители городов и деревень страдали от грабежей. Разбойники ходили толпами.

Войны показали несостоятельность русского ополчения. В 1632 году по указу царя на военную службу стали нанимать «охочих, вольных людей из северских городов и Новгородской волости ... за жалование». Для обучения армии были приглашены иноземные офицеры. Потребности армии дали толчок развитию промыслов. В Москве появляются «заморские рудознатцы, заводчики делания чугуна и железа, пушек, стекла», обработки кожи, архитекторы, строители, часовых дел мастера и другие. К концу царствования Михаила Фёдоровича только в Москве жило около 1000 протестантских семейств, им у Покровских ворот была отведена земля под строительство жилья и двора для богомолья. Они получили привилегии на заведение промыслов в разных городах России. Иноземное влияние росло.

Ещё соблюдались древние обычаи, но уже возникла «смута в умах». «Всякие беззаконные дела умножились, кощунства и игры бесовские; друг друга бранят позорною бранью, всякою нечистотою языки свои и души оскверняют». И даже в соборных и приходских церквях «чинится мятеж, соблазн и нарушения вере, служба божия совершается очень скоро, со всяким небрежением...» Через 20 лет после гибели Лжедмитрия I царь Михаил указал князю Ивану Хворостинину, бывшему «при Расстриге в приближении», что он «впал в ересь: православную веру хулил, постов и христианского обычая не хранил», говорил, что «молиться не для чего и воскресения мёртвых не будет, что московские люди сеют землю рожью, а живут ложью...»

Начались крестьянские войны. В 1670 году до Галичского уезда докатился слух о восстании Разина на Волге. Крестьяне заволновались. На Ветлуге появился казачий атаман Илья Иванов Пономарёв. Он начал распространять по Галичскому уезду «прелестные письма», которые на сходах под угрозой кары читали местные грамотеи — попы и старосты. К Пономарёву побежали крестьяне. Образовавшийся отряд в 370 человек громил и жёг поместья. В Москву пошли сообщения галичских воевод. Царь Алексей Михайлович обратился к населению с увещеванием не верить «воровским письмам», воеводам приказал подавить восстание.

 

Возле Шангского городища повстанцы были разгромлены, многие казнены. Атаман Илья Пономарёв с женой и шестью товарищами бежали. Их арестовали под Тотьмой, пытали, привезли в Галич. Воевода Нестеров представил царю «роспись каких чинов люди и кто именно вора и богоотступника Илюшки Иванова товарищей пойманы и приведены в Галич, в расспросах и пытках казнены разными смертями, чтобы в Галичском уезде всему народу воровство и смерти их были веданы». Мертвецы долго висели на торговой площади.

«Тишайший царь» Алексей Михайлович (1645-1676) «одной ногой ещё крепко упирался в родную православную старину, а другую занёс за её черту, да так и остался в этом нерешительном переходном положении». При нём было принято кабальное «Соборное уложение 1649 года» — кодекс законов Русского государства. Первая глава Уложения была посвящена защите интересов церкви от «церковных мятежников» и дворян от своих крепостных, даже в случае «убийства ими холопов и крестьян». Вторая и третья — защите личности монарха и царской власти. За действия «скопом и заговором» против царя, бояр, воевод и приказных людей полагалась «смерть без всякой пощады», за бесчестье лиц привилегированных сословий — штраф 100 рублей, за крестьянина — 2 рубля. Главой «Суд о крестьянах» окончательно оформлялось крепостное право — «вечная потомственная зависимость». Отменялся срок давности для сыска беглых крестьян. За укрывательство беглых устанавливался наивысший штраф. Крепостные крестьяне лишались права судебного представительства по имущественным спорам. Уложение сохраняло силу закона до отмены крепостного права в 1861 году, то есть 212 лет!

«В то же время, Алексей Михайлович, увлекаемый новыми веяниями, во многом отступил от старозаветных порядков. Ездил в немецкой карете; брал с собой жену на охоту, водил её и детей на иноземную потеху; на его вечерних пирушках в трубы трубили и органы играли; дал детям в учителя западнорусского учёного монаха, который учил царевичей языкам латинскому и польскому»...

И среди тринадцати детей «Тишайшего» был будущий Петр Великий... Так, менее чем через 100 лет «ересь и чернокнижие» Лжедмитрия — Отрепьева стало нормой жизни царской семьи. И уже при Алексее Михайловиче появились московские государственные люди, которые превращали смутные чувства и настроения в сознательные идеи и практические задачи на будущее: А. Л. Ордин-Нащокин, Ф. М. Ртищев, В. В. Голицын и другие, в результате чего XVII век стал эпохой подготовки коренных преобразований России [26]. А началась эта эпоха с короткого царствования Лжедмитрия I — галичанина Юрия Богдановича Отрепьева.

 

Уездный городок при Галичском озере.

 

Пётр Великий (1682-1725), побывав в Европе и восхитившись порядком в странах, сравнимых по размерам с Галичским уездом, запустил колесо реформ сразу на всю громадную Россию. И это колесо постоянного изменения законов со скрипом и остановками, рывками и прыжками продолжает катиться по человеческим судьбам уже 300 лет!

Как сформулировал А. И. Герцен, «Московская Русь, казнённая в виде стрельцов, запертая в монастырь с Евдокией, задушенная в виде царевича Алексея, исключалась бесследно». Пётр начал реформирование с централизации управления. В 1710 году страна была разделена на 8 губерний, губернии — на 50 провинций, провинции — на уезды. Галичская провинция включала земли с городами: Галич, Солигалич, Чухлома, Унжа, Кологрив, Парфеньев и Судай.

В Галичском уезде, в отличие от других, дворянские усадьбы были небольшими, полученными за военную службу. Дом такого помещика строился по образцу крестьянской избы. Он имел «четыре горницы, в них три печи изразцовых. Всхожие сени, над ними две светлицы холодные, да сени задние, а в них два чулана. Окна слюдяные. В прихожей горнице и в крестовой восемнадцать образов. Мебели: лавки, покрытые тюфяками, пять стульев, обитых кожей. Три блюда венецианские, чайные чашки, стаканы хрустальные, пивные стаканы, братина медная, кувшины, на стене две винтовки, две фузеи». На дворе «горница чёрная с сенями, да баня, две избы людские, три амбара, да погреб, да сушило и двор. На дворе одиннадцать лошадей, девять коров, куры, утки. В сарае карета на моржовых ремнях, обита кожей, а в ней четыре оконца» [27]. Состояние помещика измерялось количеством крепостных. На одного галичского помещика в среднем приходилось 65 крепостных крестьян (пятнадцать-двадцать дворов).

Осуществление реформ требовало грамотных людей. Повсеместно открывались учебные заведения. В Галиче была открыта «Цыфирная школа». Закон 20 января 1714 года обязал дворянских детей учиться, но они не спешили покидать свои имения, тогда в 1720 году Пётр I запретил дворянам жениться до получения образования.

Для детей небогатых помещиков наиболее доступной была морская карьера. Подготовка офицеров флота осуществлялась в Навигацкой школе, учреждённой в Москве в 1701 году, и с 1715 года — в Петербургской Морской академии. Появились династии моряков и в Галичском уезде. На флоте служили семь Бартеневых и шесть Готовцевых. Знаменитая фамилия Невельских дала 17 морских офицеров. А. М. Невельской служил в Петербурге на верфи, о нём говорили с уважением: «знатный строитель судов». Контр-адмирал П. И. Бредников был начальником Обуховского орудийного завода. Галичане братья И. и Н. Макаровы, И. и П. Дмитриевы, В. М. Елизаров, А. М. Колычев, И. Т. Овцын, А. М. Рудомзин, Н. А. Сипягин, С. Н. Сухонин, А. С. и Н. С. Сытины, А. Г. Фофанов и другие воевали с турками, шведами и французами, участвовали в морских сражениях XVIII и XIX веков и в дальних плаваниях.

Для ведения войн, строительства Петербурга, крепостей и каналов, создания флота требовались громадные средства, получаемые, главным образом, от сбора налогов. Для полного учёта налогоплательщиков население городов было разделено на «регулярных граждан» — купцов и ремесленников, и «нерегулярных — подлых людей, обретающихся в наймах и чёрных работах». Все должны были работать и платить налоги. Воинская повинность стала обязательной, рекруты из «подлых людей» были обязаны служить пожизненно. Армия требовала соответствующего снаряжения.

В 1719 году Пётр I приказал Галичскому воеводе князю Вадбольскому «заводы Галича ведать в коллегии Мануфактуры и делать кожи с ворванью». Кожевники Савин Креснецов и Никита Тюмнев ездили на кожевенный двор Москвы обучаться «делать кожи с ворваньим салом». Галичские ремесленники, объединённые по указу 1722 года в цехи, исполняли военные заказы на выработку кожи для сапог, хрома и юфти — для голенищ, лайки и замши — для лосин и перчаток.

Помещикам для службы в офицерских корпусах потребовались деньги — барщина стала заменяться денежным оброком. Галичские «отходники»: плотники и столяры, маляры и печники, считались прекрасными мастерами. Даже топор существовал «галичский», с горбатым носом. На всю Россию славились галичские мастера-каменщики. В 1713 году артель каменщиков Тимофея Васильева работала в «Немецкой слободе при дворе светлейшего князя А. Д. Меншикова, да на дворе Ф. Н. Апраксина, да клали мельничную плотину».

После переписи населения 1722-1724 годов была введена подушная подать. Единицей обложения стала «мужская душа», вместо «двора» — семьи. Подать взималась со дня рождения младенца мужского пола. Списание же «мёртвых душ» проводилось при очередной ревизии, так что несколько лет за умерших приходилось платить подати как за живых. Поступления в казну увеличились в три раза. С крестьян и посадских людей «драли три шкуры». Налоговая реформа добралась и до церкви: царь указал «детей протопоповских, и поповских, и диаконских и прочих служителей... положить в сбор с протчими душами». Церковь была обязана на равных со всеми платить налоги и в представлении народа потеряла независимость, перестала быть народной заступницей. Недовольны были даже помещики.

В 1726 году владелец усадьбы галичского уезда Ф. Т. Нелидов создал разбойничью шайку из своих дворовых людей и начал грабить имения соседей. Когда Нелидов напал на усадьбу князя Ф. Голицына, воевода направил солдат «изловить дворянина Нелидова и его шайку». Пойманных «воров» привели в Галич, в застенке били плетьми, подвешивали на дыбе, жгли раскалённым железом. Приговорили: «Казнить смертью, повесив за ребра, для того, что он, Фёдор Нелидов, в расспросе винился в разбое». Мучительная казнь была публичной, «чтобы другим воровать неповадно было». Оставалось одно — спасаться. Бегство крестьян приняло невиданные прежде размеры; в 1720-е годы, по официальным неполным данным, в бегах по России числилось 200 тысяч человек. Галичская провинция обезлюдела настолько, что несколько лет в ней не было набора рекрутов, зато она продолжала быть местом ссылки. После стрелецкого бунта в Москве в Галич было сослано 50 стрельцов. Сюда же после Полтавского сражения были направлены 100 пленных шведов [28].

Пётр оставил своим наследникам страну, внушающую страх соседям, но экономически слабую, с населением, задавленным бюрократическим аппаратом, созданным по европейскому образцу.

 

Деятельность шести царей за последующие 37 лет после смерти Петра привела к усилению дворянства. В 1736 году дворяне получили ряд льгот: военная служба была ограничена 25 годами, один из сыновей дворянской семьи для управления собственным имением освобождался от службы. Помещикам были даны права продавать крестьян, отправлять в рекруты, по своему усмотрению ссылать в Сибирь. Солдатская служба оставалась пожизненной.

В 1736 году в Галиче рассматривалось дело о побеге рекрута из Кологривского уезда деревни Чермено Гаврилы Волокина. «Он был отдан в Галич в рекруты, и у присяги был военной, экзекуции учен и хлебное жалование получил на два месяца, и с квартиры из Галича бежал, и денно и ночно шёл...» Беглеца поймали. Судили в Галиче, воевода приказал «оному пойманному рекруту учинить наказание гонением шпиц прутьями через пятьсот человек один раз, а потом послать в армию».

Правительство Анны Иоановны (1730-1740) запретило боярским людям, монастырским слугам и крестьянам покупать землю в городах и сёлах, лишило их права откупа. Крестьяне стали рабами. В конце царствования Анны Иоанновны была проведена вторая перепись населения. По результатам переписи на 100 сельских и городских налогоплательщиков приходилось 15 человек неподатных: дворян, служащих и части духовенства. Другими словами, каждые семь мужиков содержали одного освобождённого от налогов [29].

Екатерина II (1762-1796) Манифестом 1762 года «О вольности дворянства» отменила обязательную военную службу дворян. Они получили право выхода в отставку по собственному усмотрению. Расчёт царицы был сделан на то, что за предыдущее полстолетия дворяне, поучившись и послужив в армии, стали образованными и дисциплинированными, и они, вернувшись в имения, наладят порядок на местах. Грамотный, разумный и человеколюбивый помещик, подобно заботливому родителю, научит крестьян вести хозяйство по-европейски, будет заботиться о них, учить и лечить, в неурожайные годы кормить и снабжать семенами для посевов, помогать погорельцам. И собирать налоги, конечно. Но большинство дворян поняли закон, как «кормление от дел» и освобождение от обязанностей... И вместо вселенского умиротворения начались крестьянские восстания.

Галичанин прапорщик С. Н. Готовцев доносил Екатерине II, что его крестьяне из деревни Калинино Пётр Еремеев и Семён Осипов «сами явились из бегов». На допросе беглые показали: «В давних годах бежали в Хлыновский уезд на Вятку, по указу хлыновского воеводы высланы были назад, но домой не пошли, а пошли в Переяславский уезд, а потом в Брянский уезд, где сняли подряд и работали по плотничьей работе». По приказу Галичского воеводы беглые Еремеев и Осипов были наказаны батогами и отданы барину. Жестокость власти порождала вспышки гнева. В 1774 году крестьяне помещика-крепостника К. Ф. Готовцева сожгли его усадьбу вместе с тюрьмой для крепостных, расположенной в подвале барского дома. Екатерине II за время правления пришлось усмирять до 100 тысяч помещичьих крестьян и до 50 тысяч заводских [30].

По губернской реформе Россия была разделена на 50 губерний. Губернским городом для уездного Галича стала Кострома. Был утверждён герб Галича, свидетельствующий о его боевой славе: на красном фоне изображены кольчуга, секира, боевые знамёна и барабаны. Была организована первая пешая почта между городами.

В 1781 году был разработан генеральный план города Галича. Предполагалось расширить и спрямить старые улицы, проложить новые, на центральной площади и прилежащих улицах города построить административные, общественные и торговые здания, а также каменные частные дома. План полностью реализован не был.

В 1785 году была дана «Грамота на права и выгоды городам Российской империи». Теперь население городов делилось на шесть разрядов. В первый разряд входили «настоящие городские обыватели», имевшие в городе дом или землю. Во второй — купцы трёх гильдий. Третий разряд составляли цеховые ремесленники, четвертый — иногородние и иностранные «люди, которые в данном городе торгуют, работают или занимаются иными мещанскими упражнениями». В пятый разряд — «именитые граждане, всякого звания и состояния капиталисты: банкиры, купцы, ведущие оптовый торг, судовладельцы». К шестому разряду относились «посадские», которые «промыслом, рукодельем или работою кормятся в том городе». Третий и шестой разряды, составлявшие основную массу населения городов, получили название «мещан».

По реформе областного управления и суда власть в уезде осуществляли избираемые из числа местных дворян капитан-исправник, 2 заседателя — члены нижнего земского суда, и уездный стряпчий, исполняющий обязанности прокурора. Город управлялся «общей городской думой», в состав которой входили «гласные» от всех шести разрядов. Раз в 3 года горожане, достигшие 25 лет, выбирали общую думу. Из общей думы формировалась «Шестигласная дума», в которой под председательством Городского головы заседали «гласные» от разрядов. «Шестигласная дума» ведала городским хозяйством, следила за торговлей и «благочинием».

Развитию торговли способствовало введение в 1768 году бумажных денег. Ранее значительные суммы медных денег перевозили подводами: рубль медью весил 2,5 фунта (килограмм), 16 рублей — пуд.

По указу матушки-государыни была введена монополия на хлебное вино — водку. Кабаки стали называться питейными домами, а кабатчики — государевыми слугами. Торговля водкой давала треть государственного бюджета, винокурение и продажа водки поощрялись. Государство богатело за счёт спаивания народа.

Новшества в управлении подняли значение дворянства, но мало улучшили само управление. В новые учреждения дворянство принесло привычный взгляд на гражданскую службу как возможность поживиться и отлынить от военной службы. И всё шло, как шло всегда — само по себе...

В XIX веке Россия стала полноправным участником мировых событий. Война с Наполеоном докатилась до России в 1812 году. По указу императора Александра I (1801-1825) был объявлен сбор ополчений. В Костромское ополчение вошел 2-й пеший полк из 1200 воинов, сформированный в Галиче. Командиром полка был назначен полковник Д. П. Черевин.

Он начал военную карьеру в лейб-гвардии Преображенском полку; в чине капитана флигель-адъютант императора Павла I был награжден Мальтийским крестом, служил комендантом Херсона, после отставки жил в родовой усадьбе Нероново, недалеко от Чухломы.

В декабре 1812 года ополчение двинулось в поход. Полк галичских ополченцев участвовал в военных операциях на территории Европы, в том числе в сентябре 1813 года, в осаде и штурме крепости Глогау на Одере. Наполеон, изгнанный из России, пытался удержать за собой Германию, для чего, отступая во Францию, оставил в немецких крепостях 170 тысяч солдат. Им был дан приказ держаться до последнего солдата. За штурм крепости Черевин был награжден орденом Святого Владимира IV степени с бантом. Таким же орденом была отмечена храбрость майора Г. М. Сытина. В 1815 году, прошагав пол-Европы, ополовиненный 2-й пеший полк возвратился в Кострому, где был торжественно встречен.

Воины-победители, подходя к Галичу, увидели город таким, каким описал его галичанин П. П. Свиньин: «С Чухломской дороги прежде всего открываются позлащенные верхи церквей и колоколен, как будто выходящие из недр земли; потом пред взорами стелются ряды разноцветных крыш и теремов, как будто плавающих на зеркальной поверхности озера, которое с другой стороны обложено синими горами, как кольцом из драгоценных сапфиров. Напротив, когда подъезжаешь из Буя, Галич представляется в совершенно другой картине. Шпицы высочайших колоколен едва достигают до вершины гор, закрывающих горизонт с противоположной стороны, и волшебно отражаются, вместе с храмами и домами, в зеркале чистых вод озера. Галич славился своими монастырями и церквами, первых некогда считалось до десяти, а вторых вдвое более» [31]. Победителей встречали колокольным звоном.

В 1812 году в Галиче насчитывалось 140 купцов, которые успешно торговали с Москвой, Петербургом, Архангельском и Вяткой. Купцы гужевым транспортом и лодками-тихвинками возили на продажу рыбу, грибы, масло и сало, кожи и замшу. В Галиче и уезде было много кустарей, работавших на дому с участием членов семей. Местные купцы Вакарин и Редькин, используя опыт мастеров Москвы и Каргополя, организовали производство по выделке кож — «двор кожевенного промысла», на котором работало 70 рабочих: кожевенников, строгальников, сыромятников, дуботолков. Увеличилось число людей, не связанных с сельским хозяйством, повысился спрос на продукты питания.

Участились ярмарки, на время превращающие город или село в экономический центр. В Галиче с 1 декабря 1841 года стала проводиться ежегодная ярмарка. Между ярмарками действовали местные торги, торжки и базары, собирающиеся один-два раза в неделю. При этом торги в течение недели перемещались из города в город, из села в село, так что получался «торговый круг» на весь год. Купцы — перекупщики продуктов, открывали новые лавки, разбогатев, строили двух- и трехэтажные каменные дома. Достопримечательностью центра города стал Гостиный двор, выстроенный в 1824 году по проекту костромского архитектора П. И. Фурсова, ученика столичных архитекторов Стасова и Томона.

 

В этом же году во время поездки по России Галич посетил император Александр I. Государь был мрачен: он был разочарован отношением европейских государств, слишком скоро забывших роль России в победе над Наполеоном, знал о готовящемся против него заговоре и возможном возмездии за убийство отца — императора Павла I, страдал от отсутствия наследника...

14 октября в 2 часа пополудни по Вятскому государственному тракту государь в сопровождении начальника Генерального штаба И. И. Дибича в открытых санях прибыл в Галич и остановился у отстроенного в 1808-1815 годах кафедрального Спасо-Преображенского собора. Звонили колокола всех церквей. Народ приветствовал царя восторженными кликами. Государя встретил протоиерей В. Костров. Прослушав ектению о здравии, государь приложился к иконе Спасителя, благословил всех присутствующих, после чего посетил дом Городского головы Г. И. Вакарина. В память об этом событии в истории Галича главная улица стала называться Александровской.

Крестьяне — победители Наполеона, вернувшись на родину, снова стали крепостными. Село Чмутово с 68-ю крепостными душами было вотчиной Юсуповых. В 1816 году староста вотчины писал Юсупову в Москву: «Нам оброк взять негде, потому что у многих пашня не собрана, торгов близко нет, нечего продавать, не можете ли уволить на некоторое время от оброка». Ответ гласил: «Крестьяне, которые не будут платить оброка, будут вытребованы в Москву и будут отданы в фабричную работу». (У Юсупова была ткацкая фабрика в Купавине.) Расправа грозила и старосте: «Если не соберёшь весь оброк, то будешь послан в работу на купавинскую фабрику, а из неплательщиков оброка, особо нерадивые, будут отданы в рекруты».

Через 10 лет крестьяне опять жаловались Юсупову: «Не можете ли нас уволить от оброшных денег? Три лета хлеб не родится, и великие имеем скудости и взять негде... А людей, которые были в Петербурхе на промысле, очень мало... А иных выгод у нас нет, как и от сенокосу, так и от лесу». В 1828 году недовольные оброком и рекрутством крестьяне чмутовской вотчины взбунтовались. Юсупов из Москвы прислал приказчика Серова, который стал притеснять крестьян: наказывал, держал в тюрьме, отдавал в солдаты. Это окончательно возмутило крестьян. Костромской губернатор выслал в Чмутово команду полицейских. Главные зачинщики беспорядков, М. Козленок и Ф. Сергеев, были отправлены в костромскую тюрьму. Все бунтовщики были выпороты розгами.

Порку, как способ воспитания крепостных, использовали и образованные дворяне. Недалеко от села Пречистенского располагалась богатая усадьба князя Вяземского. Он слыл меценатом: у него был первый в уезде крепостной театр, в котором ставили пьесы Княжнина и Загоскина, оркестр, а также псарня. Дом его был обставлен по-европейски прекрасной мебелью, стены украшали картины, имелась хорошая библиотека. Он сам не наказывал артистов-крепостных, поручал судить их уездным властям. В 1861 году он вызвал из Галича пристава для наказания шестерых дворовых. Односельчане выгнали пристава. Вскоре прибыла воинская команда и выпорола 28 крепостных.

Перед отменой крепостного права в Галичском уезде жили 889 дворян, 2262 священнослужителя и 35 купцов. Они владели 70330 крепостными, проживавшими в 8882 дворах. Государственных крестьян было немного более 10 тысяч человек. В уезде на каждые 40 жителей приходилось по одному священнослужителю. Ещё больше их было в самом Галиче, где на 6727 жителей приходилось 506 представителей духовенства — один священнослужитель на 12 человек.

Монастыри и церкви благоденствовали, обладая громадными земельными угодьями, имея своих крепостных и принимая беглых. Паисьев монастырь славился хорошо организованным молочным хозяйством. Его крепостные в счёт денежного оброка сдавали натуральный продукт — масло. Каждая церковь имела свой приход. Так, жители Рыбной слободы Галича были приписаны к трём церквям: 83 двора — к церкви Василия Великого, 53 — к Зачатьевской и 23 — к церкви Параскевы Пятницы. Дети прихожан учились в церковноприходских школах, организация которых началась по указу Екатерины II.

По реформе 1861 года от крестьянских наделов были отрезаны лучшие земли. Землю крестьянин должен был выкупить по установленной государством цене, превышающей рыночную в 6 раз. Чтобы рассчитаться, половина крестьян уходила на заработки в города. На земле работали одни женщины. Галичский уезд назывался «бабьей стороной». Отношение к реформе выразили террористы в покушениях, организованных против «освободителя крестьян» Александра И. Галичский помещик А. А. Макавеев с университетским образованием был арестован по делу Каракозова 1866 года, заключён в Петропавловскую крепость и по суду выслан под надзор полиции в своё имение Чмутово.

К концу века помещичье хозяйство находилось в полном застое. Помещики постепенно перебирались на постоянное жительство в города, отпускали крестьян на заработки. До 60 тысяч человек Костромской губернии ежегодно отлучались в разные места империи. В 1868 году в Галичском уезде числилось 14 тысяч отходников, в 1887 — 17 тысяч, в 1900 — 22 тысячи.

Помещик Чалеев писал об этом времени: «На моих глазах тают помещики. Выводится эта порода людей... Уходит земля от владельцев стародавних, плывёт мимо мужика, вековечного работника, прямо в руки нарастающего, нового, жуткого хозяина, который крепок, хитер, ухватист и, точно рассчитывая на много лет вперед, копит к грошу рубль, созидает не дома с колоннами, не парки с прудами, ... а крепкие мельницы, лавки, трактиры по трактам».

Молодёжь уезжала в большие города продолжать образование и оставалась там. Многие стали гордостью Галича, вошли в историю России.

Поэт, автор басен и сатирических стихов А. О. Аблесимов (1742-1783) был секретарём А. П. Сумарокова. П. П. Свиньин (1788-1839), первый историк Галича, издавал в Москве «Отечественные записки». В 1832 году вышел в свет его роман «Шемякин суд, или Последнее междоусобие удельных князей русских».

Композитор И. А. Рупин (1792-1850) писал музыку на стихи поэтов-современников. «Вот мчится тройка почтовая», «Кого-то нет, кого-то жаль, к кому-то сердце мчится вдаль...» исполняются до настоящего времени.

Профессор А. Г. Ободовский (1796-1852) ознакомился с постановкой обучения за границей, был автором ряда педагогических работ, редактором первого педагогического журнала в России.

П. Г. Ободовский (1805-1864), современник и сослуживец А. С. Пушкина по Министерству иностранных дел, писал стихи, музыку к которым сочиняли композиторы А. Алябьев, М. Глинка, А. Варламов. Он — автор и переводчик драм «Отец и дочь», «Первая и последняя любовь Карла XII», «Братья купцы», «Боярское слово».

Сын крестьянина Ф. Г. Топоров (1820-1898) самоучкой научился рисовать, был принят в Петербургскую Академию художеств и впоследствии получил звание академика портретной и церковной живописи.

Мещанин И. И. Тычинкин, обременённый большим семейством, на свои скудные средства скупал старинные документы, на основании которых был составлен «Галичский летописец».

Ф. И. Лаговский (1850-1920) собирал местный фольклор, издал два сборника исторических, крестьянских, солдатских, обрядовых песен Костромской, Вологодской, Нижегородской и Ярославской губерний.

Академик Ф. И. Успенский (1845-1928), уроженец села Горок, окончил Костромскую духовную семинарию, в 1866-1870 годах работал преподавателем русского языка в Галичском уездном училище. Затем, закончив историко-филологический факультет Петербургского университета, защитил магистерскую (1874) и докторскую (1879) диссертации. В 1894-1914 годах он был директором основанного им Русского археологического института и руководил раскопками в Болгарии, Сирии, Палестине. Автор свыше 200 научных работ, в том числе «Истории Византийской империи», Успенский был избран членом 6 иностранных академий и 40 научных обществ.

К. В. Палилов (1866-1935) был одним из образованнейших людей Галича. Будучи небогатым хозяином книжной лавки, продавал учебники и многие книги по себестоимости. При советской власти Палилов работал секретарём отдела народного образования, создал «уголок древностей», который в 1922 году перерос в музей. Когда в Галиче было создано Галичское отделение Костромского научного общества (ГОКНО), он стал активным его участником, собирателем истории края и хранителем старинных традиций. Палилов — автор сборника «Древний город Галич», изданного И.Д.Сытиным.

Сын крестьянина С. А. Власов (1873-1942) на стипендию Галичской управы учился в мастерской И. Репина в Высшем художественном училище, окончил Академию художеств, оставил несколько картин Галича и его окрестностей.

Фотограф-художник М. М. Смодор (1882-1942) выполнил несколько десятков фотографий Костромы для выставки, организованной к приезду царской семьи в 1913 году, создал фотоальбом «За 10 лет Октября», в начале 1930-х годов — серию снимков Галича. Фотографии были изготовлены в типографии Сытина и стали художественными документами истории города.

 

Сам И. Д. Сытин (1851-1934) недолго жил в Галиче, но считал себя галичанином. С 15-ти лет работал «мальчиком» в книжной лавке, в 25 — самостоятельно торговал книгами, в 33 года стал хозяином типографии. Издавал книги, календари, энциклопедии, журнал «Вокруг света». После революции его типография была национализирована, но по рекомендации М. Горького он был оставлен её руководителем. Он автор сочинений «Полвека с книгой», подаренной В. И. Ленину, и монографии «Жизнь для книги», с 1928 года — персональный пенсионер СССР.

А. Е. Жадовский (1889-1938) принадлежал к старинному дворянскому роду, в 1911 году окончил Московский университет. Он обследовал растительность уездов Костромской губернии и собрал 62 вида растений. Эту работу он описал в книгах «Ботанические экскурсии в Костромской губернии летом 1913 года» и «Флора Костромской губернии». Гербарии, собранные А. Е. Жадовским, представлены в Костромском краеведческом музее, в университетах Москвы и Нижнего Новгорода.

Ф. Н. Красовский (1878-1948) родился в семье галичского служащего, окончив уездное училище, самостоятельно поступил в Московский межевой институт, завершил своё образование в Московском университете и в Пулковской астрономической обсерватории. С 1903 года работал преподавателем, с 1917 года — профессором кафедры, в 1919-1921 годах — ректором института, на базе которого был создан Московский институт инженеров геодезии и картографии. С 1921 года он член коллегии Главного управления геодезии и картографии. Член-корреспондент Академии наук СССР Красовский — автор более 120 научных работ, капитального труда «Руководство по высшей геодезии». «Заслуженный деятель науки и техники» (1943), награждён орденами Ленина и Трудового Красного Знамени, дважды лауреат Государственной премии. В 1965 году средней школе № 4 Галича присвоено имя Ф. Н. Красовского.

Д. И. Кочерин (1889-1928) первоначальное образование получил в кабановском двухклассном училище Галичского уезда. В 1909 году сдал экстерном экзамен на аттестат зрелости и поступил в Петербургский политехнический институт. Свою деятельность Кочерин начал в Крыму, результатом чего стал капитальный труд «Реки, ручьи и источники горного Крыма». С 1923 года работал в Главэлектро ВСНХ СССР по отделу гидростанций, вёл исследовательскую работу в Государственном гидрологическом институте, читал курс в Московской сельскохозяйственной академии имени К. А. Тимирязева. В 1927 году он впервые составил карты среднего многолетнего водного стока рек Европейской части СССР.

Востоковед Ф. Ф. Аристов (1888-1932) детские и юношеские годы провёл в Галиче. Он окончил Московский кадетский корпус, затем восточное отделение историко-филологического факультета Московского университета и одновременно Московский коммерческий институт. В 1905 году участвовал в студенческих волнениях, добровольцем воевал в Первую мировую войну, при советской власти преподавал на курсах РККА, в Московском университете, в институтах востоковедения и журналистики. Его монографии о путешественнике и писателе В. К. Арсеньеве и исследователе центральной Азии П. К. Козлове отмечены премиями Российской академии наук.

Уроженец деревни Шокша поэт-самоучка А. Н. Соловьёв-Нелюдим (1888-1931) с детства познал тяжёлый труд ученика маляра, «исколесил вдоль и поперёк все северные губернии», бурлачил, грузил дрова, работал на заводах. За участие в революционных событиях 1905 года сидел в «Крестах». С 1914 года печатал свои стихи в газете «Правда», воевал в Первую мировую войну. Вернувшись в Галич, утверждал Советскую власть, выступал на собраниях и митингах, редактировал уездную газету, выпустил два сборника стихов «Полёты» и «Цветной ковёр», в конце жизни разочаровался в социализме.

И. И. Каликин (1884-1941) также был родом из Шокши. По окончании Костромского реального училища учился в Академии художеств в Петербурге, с 1919 года преподавал в школах и педагогическом училище Галича. Его картины «Рыбаки», «Жатва», «Праздник в деревне» представлялись на выставках в Москве и Ленинграде, а сатирические рисунки в журнале «Крокодил» отмечены первой премией. С 1933 года работал в районной газете «Северный колхозник».

В. И. Яковлев (1884-1953) вместе с отцом-отходником в 1896 году отделывал здание Адмиралтейства в Санкт-Петербурге и на всю жизнь влюбился в архитектуру. Окончив рисовальную школу, он поступил на архитектурный факультет Академии художеств, в 1904-1905 годах преподавал в воскресной школе Невской заставы, где познакомился с В. И. Лениным и Н. К. Крупской. По её протекции после Революции был назначен Главным хранителем дворцовых комплексов Царского Села и Павловска. Обследовал брошенные усадьбы и квартиры, в результате чего было собрано и передано в музеи 5 тысяч экспонатов и документов. 1 мая 1918 года музеи и парки были открыты для посещения. В Александровском дворце Царского Села Яковлев сохранил всю обстановку в том виде, как его оставила царская семья в 1917 году. В труде «Александровский дворец в Детском Селе» (1928) он описал подробно каждую комнату дворца, зафиксировал все «мелочи». В «Кратком указателе по Екатерининскому дворцу-музею» (1926) им подробно описана янтарная комната. Эти книги стали первоисточником при восстановлении дворцов, разрушенных во время войны 1941-1945 годов. По его проектам построены жилые дома в Ленинграде, Тбилиси и других городах, разбиты парки и скверы [32].

Деятельность этих людей приводила к изменению жизни, ускорению прогресса страны.

Галич же после начала строительства железных дорог в России ещё 50 лет оставался в стороне от них, теряя значение торгового центра. В городе работали винокуренный и 2 кирпичных завода, кожевенное производство, паровая и ветряная мельницы, торговали 107 лавок, была одна больница, один участковый врач и 4 фельдшера, уездное и приходское училища и 15 церквей. К концу XIX века в Галичском уезде в 1335 деревнях проживало 1,1 миллиона крестьян.

Печальна картина пореформенной деревни, описанная современником: «Пьяная бедность мужиков. Пьяное догуливание помещиков, пьяные праздники от Егория до Егория. Беспомощное земство, глупая опека земских начальников... Ездят урядники, рычат исправники. Читают попы с амвонов проповеди, написанные Святейшим Синодом на всякий день и на всякий случай. И всё мертвеет...»

В истории маленького уездного городка при Галичском озере, как в зеркале, отражались главные российские события. Но была и своя особенность...

 

Рыбная слобода города Галича.

 

Рыбная слобода испокон веков жила по своим особенным правилам: здесь говорили не так, как в Галиче, по-своему одевались, отмечали праздники, которых не было в городе. А главное, дружно, сообща работали. В царствование Екатерины Великой Рыбная слобода достигла наивысшего расцвета. О благополучии рыбацкого посёлка свидетельствует строительство трёх каменных церквей: летней с шатровой колокольней во имя святого Василия Великого, покровителя рыбаков (1768), и зимней (1798). В 1792 году при церкви была открыта церковно-приходская школа для девочек. На месте Зачатьевского монастыря была отстроена в 1799 году церковь с колокольней святых Богоотец Иоакима и Анны, которую в народе продолжали называть Зачатьевской. Сооружались церкви на пожертвования жителей, любивших свои храмы, в которых освещались все главные события жизни человека: рождение, свадьба, праздники и похороны.

Государыня Екатерина II переселила в Галич артель датских рыбаков и 10 семей уральских казаков. Местные жители стали родниться с казаками — староверами, и датчанами — католиками, все со временем стали православными христианами, сохранявшими в характере черты вольности и упорства в желании жить по своим законам. От казаков галичане научились строить лёгкие, устойчивые и непотопляемые челны, так называемые косные лодки, с долблённым из осины дном и набитыми из досок бортами. Такая лодка поднимала груз от 20 до 100 пудов.

Эти свободные и предприимчивые люди привезли в Галич новое средство лова — невод, и новый порядок рыболовства: на каждое время года — определенный способ лова и разную снасть. Женщины слободы освоили вязку сетей из пеньковой или льняной пряжи собственного изготовления.

Первое упоминание о галичских рыбаках содержится в Грамоте от 23 марта 1505 года. Великий князь Всея Руси Василий Иоаннович «пожаловал рыболовей галичских ... озером, да корытинами (заполняемыми водой старицами), что около того озера, да рекою Вексою ... И давать им с того озера, с реки Вексы, с речушек падучих и с тех корытин за рыбную ловлю летнюю ... полтретьнадцать рублей» [33]. Отдельно шел налог за зимнюю ловлю.

Судя по числу указанных в грамоте имён, в Рыбной слободе было 30 «рыболовей». По преданию, слобода была устроена при раскольничьем скиту. Первые поселенцы считались православными, но церковь посещали редко, на исповедь и причастие не ходили. Существование Рыбной слободы в конце XVI века подтверждается сведениями из переписи 1585 года посадского населения и Грамоты на лов рыбы, данной царём Фёдором Ивановичем [34].

 

В XVII веке, также как и сейчас, волны озера набегали на песчаный берег. Также лежали на песке громадные валуны и перевёрнутые челны. В полноводном озере отражались валы Старого городища, маковки деревянных церквей мужского монастыря Василия Кесарийского и Зачатьевского девичьего монастыря. По берегу, повторяя его изгиб, тянулись избы рыбаков.

Жили в Рыбной слободе потомки людей, поименованных в царской грамоте: «Нестерки Ильина, Захарки Ананьина, Федьки Дворникова, Петрушки Гридина, Олексейки Власова, Палки Иванова» и других. Имена их преобразовались в фамилии, и пошли от Богдашки — Богдановы, от Вахрушки — Вахрушевы, от Дружинки — Дружинины.

Жизнь слободы строилась по церковному календарю. В любое время года каждое важное дело начиналось с общей молитвы. Перед выходом в озеро рыбаки, повернувшись к нему лицом, подобно предкам-язычникам, просили у Господа хорошей погоды и доброго лова, трижды осеняли себя крестом и только после этого садились в лодки — «коротьни», выдолбленные из целого дерева. Более вместительными были ладожские соймы — парусно-гребные плоскодонки, известные ещё со времен варягов.

Первыми орудиями лова были плетённые из ивовых прутьев верши, в Галиче их называли «кучугами». Верша — корзина конической формы со вставленной в неё обратной воронкой — горловиной для захода рыбы. Наибольший улов получали зимой, когда верши можно было ставить в любом месте замёрзшего озера или реки. «Жили в согласии с озером, оберегали его от бед. Как положено истинным хозяевам, чистили окрестные реки и канавы, выкашивали камыш и хвощ у берегов. Во время нереста обёртывали вёсла рогожей, чтобы не пугать рыбье племя: в эту пору запрещалось звонить в колокола. Когда надо было дать рыбе успокоиться, в озеро вовсе не выходили. Поэтому рыбье изобилие не умалялось» [35].

Ранней весной начинали с отлова нерестующей рыбы вдоль берегов и устьев речек. На заливных лугах забрасывали «ванду» — сеть с мелкими ячейками. Ставили «стулики» — обтянутые сетью ивовые плетёнки. На щуку охотились с острогой. В камышах предпочитали «мережку». Густеру ловили «крылёнами», сетью с крыльями, обставляя сетями то место, где рыба больше плещется. Весенний лов завершался вместе с концом нереста. Наступала пора огородов.

Огород на озере находился во владении рыбаков, потому не облагался налогом, а вот за землю под картошку, овёс и рожь приходилось платить дань городу. Строился огород прямо в озере, недалеко от берега, для чего с весны устанавливался выступающий над поверхностью воды плетень из жердей и ельника. Уровень воды постепенно спадал. Пространство от плетня до берега заваливали хворостом, на него слоями укладывали прошлогоднюю озёрную траву, чернозём, навоз и «лыву» — растительный перегной из озера. Рассаду сажали в лунки и поначалу прикрывали соломенными щитками, чтобы сберечь её от ночных заморозков и дневной жары. Работали всей семьёй. Начинали работу на Егория, заканчивали — на Троицу, к приходскому Зачатьевскому празднику — Духову дню, отмечаемому крестным ходом.

Только в Рыбной слободе было 2 монастыря и 3 приходские церкви: Святого Василия Великого, Святых Богоотец Иоакима и Анны, по старой памяти называемой Зачатьевской, и Святой Параскевы Пятницы. Староторжский Николаевский девичий монастырь был построен преподобным Иаковом Галичским на самом берегу Галичского озера, близ Рыбацкой слободы, на том месте, где в старину был торг. Монастырь был окружен каменною оградою с 6-ю башнями. В 1846 году бывшая игуменья Ангелина устроила при монастыре бесплатную школу для девочек. Живописно расположенный монастырь был украшением города.

В Духов день, после молебна в Зачатьевском монастыре, под звон колоколов, с хоругвями и иконами, украшенными берёзовыми веточками и лентами, крестный ход направлялся в сторону города, поворачивал вдоль городского вала, переходил реку Кешму и поднимался на Поклонную гору, где в языческие времена стояло капище богу Яриле. Затем крестный ход шёл к Балчугу, проходил мимо рыбновского кладбища — «Патрашки», и спускался к Зачатьевскому монастырю. У монастыря снова был молебен, далее под звон колоколов крестный ход двигался к озеру. У причала их ждали рыбацкие лодки. На вёслах сидели нарядные рыбаки. Огромное количество лодок и челнов с взрослыми и детьми двигалось к причалу в конце Богоявленской улицы, где в языческие времена было капище богу Купале, защитнику рыбаков. Заканчивался крестный ход молебном.

Второй день Духова дня начинался с молебна в Зачатьевском монастыре, потом все ходили по гостям. На столах выставляли пироги, студень, заливную, копчёную, жареную рыбу, щучью икру, посоленную по рыбновскому способу, с зелёным луком и постным маслом. Для молодёжи на лужайке, спускающейся от монастыря к озеру, ставили качели и «гигантские шаги». Молодёжь играла в лапту, городки и чурки, плясала под гармонь и балалайку. А вечером, на закате солнца, молодёжь и взрослые садились в лодки и с песнями, с шутками устраивали «катанья» вдоль берега. И ещё долго была слышна в вечерних сумерках любимая песня рыбновских жителей «Окрасилось небо багрянцем...».

Отдохнув, с Петрова дня снова принимались за работу. Чтобы сохранить рыбную молодь, пользовались снастью для крупной рыбы — «воротницей». Всё лето близ берегов и островов шёл лов в стометровые сети «колотом» — с отбиванием дроби по борту лодки и шуточным припевом в такт: «Тугарики, тугарики! На колоты, на ушку поймать бы нам лягушку, лягушку, лягушку...»

Второй перерыв в рыбной ловле был связан с «рыбацким сенокосом». Он начинался в середине июля, когда по берегам озера и речек поднимались хвощи и тростник. В заранее означенное утро после молитвы десятки лодок, кто быстрей, устремлялись «занимать островки» — присмотренные участки. Хвощи жали серпом, срезая под корень, для чего приходилось стоять в воде по пояс, а то и по грудь. Мягкую верхушку тростника срезали прямо с лодки. За один сенокос выкашивали до 25 тысяч пудов травы, что обеспечивало чистоту озера. Сушили скошенную траву на улицах. Воздух наполнялся ароматом озёрной травы, под ногами потрескивал подсыхающий хвощ. Этим сеном кормилось зимой рыбацкое стадо.

С 14 августа и до самого ледостава начиналась осенняя путина — ловля в «чащёвую». Перед «чащёвой» в церкви «молили калачи», перед образами зажигали лампаду, члены семьи рыбака, стоя перед праздничным столом, пели «Отче наш» и «Богородица Дева радуйся». «Чащёвая» — ловля длинной сетью с 2-х лодок, по 3 рыбака в каждой, требовала слаженной, дружной работы и недюжинной физической силы каждого участника. Она давала улов до 10 вёдер ерша на каждого рыбака.

Зимний лов рыбы 200-метровым неводом требовал ещё большей артели: 15 человек с четырьмя лошадями. Участники лова разделялись по видам работ. «Пешельники» пешней прорубали лёд, для одного лова требовалось до 20 прорубей, расположенных по строго определённому порядку. «Задавальщики» спускали невод под лёд, пропуская сеть подо льдом с помощью жердей от первой проруби — «подпуска», к последней, называемой «бережное ухо». Тянули невод «лямочники». «Саковики» морозили пойманную рыбу. Припас для ловли и улов подвозили на лошадях. Хозяин лошади получал на неё два пая рыбы. При хорошей погоде выезжали на лёд 3-4 раза в неделю. Те, кто не участвовал в зимней ловле, чистили ото льда канавы и устраивали «борозды», в них на рыбу ставили «стулики».

Общая тяжёлая работа сплачивала рыбаков в сильный независимый коллектив — артель, живущий по строгим, выработанным жизнью правилам. Правила соблюдались, даже если они были не выгодны для отдельного члена коллектива. К каждому новому члену предъявлялись самые высокие требования. «Голтепа» — лентяи, болтуны, в артели не задерживались. Самое бранное слово у рыбаков было «ненаший» — чужой. Работа каждого была на виду всей артели, каждый старался отличиться — в целом артель совершала чудеса труда. Артель была своеобразным братством. Каждый член братства знал, что артель придёт на выручку попавшему в беду рыбаку, не бросит сироту, поддержит беспомощного и одинокого в болезни и старости.

По преданию, заготовке мелких ершей — сушке «вандыша», галичан научили датчане. Однако вандыш на Руси был известен ещё при Иване Грозном. В таможенной грамоте 1551 года Белоозеру указано: «с рыбы сухой, и с вандышев и с хохолков брать с продавца с четырёх четвертей деньга» [36]. По-видимому, датчане позаимствовали у северян главное — устройство печи — «пешни». Пешня — крупное инженерное сооружение, строилась в рубленом сарае с размерами в плане 4 на 6 аршин (2,84 на 4,27 квадратных метра), сруб защищал печь от дождя и снега. Свод пешни, толщина стен были построены так, что всё тепло от сгорания дров концентрировалось на поду пешни и сохранялось более суток. Этой же цели служили большие камни на поду печи и слой песка снаружи свода. Высота свода внутри пешни составляла 1,5 аршина (1,06 м). Под печи делался из красного кирпича и покрывался слоем глины с ровной, почти зеркальной поверхностью и имел небольшой уклон к «челу» — входу в печь. Высота чела была 12 вершков (53,5 см), ширина — 13 вершков (57,9 см). При топке берёзовыми дровами жаровое пространство печи с площадью пода 18 квадратных аршин (9 квадратных метров), нагревалось до 300-350 градусов за 3-3,5 часа, при этом наружные стены печи оставались холодными, поэтому печь строили рядом с домом. Для удобства обслуживания перед печью делали площадку — шесток. Со стороны шестка стена сруба отсутствовала.

 

Сушку вандыша исполняли 2 женщины. Они разогревали печь ко времени возвращения рыбаков с лова. Пока печь нагревалась, к ней со всей слободы бежали хозяйки с чугунами и сковородками. Тут, у печи, обсуждались все последние новости. Только что выловленную рыбу разбирали прямо у озера на плоту и в корзинках подавали к печи. «Садка» ершей заключалась в разравнивании слоя рыбы на поду деревянными граблями. Происходило быстрое выпаривание воды и слизи. Из печи валил пар. То, что не успевало превратиться в пар, каплями скатывалось по наклонному поду печи наружу. На всю операцию уходило 20 минут. Благодаря быстрому обезвоживанию и кристаллизации жира ерши становились желтовато-золотистыми, годами сохраняли запах свежей рыбы, воды и водорослей.

После прекращения испарения «чело», или «роток», пешни закрывалось заслонкой. Рыба в пешне оставалась до утра. Утром одна из женщин надевала ватные брюки, валенки, телогрейку, заматывала голову несколькими платками, оставляя лишь щёлочки для глаз, и при температуре 80-100 С° лезла в печь. Тут уж некогда болтать — «рассусоливать». Надо было действовать быстро и чётко, чтобы не обгореть и не задохнуться. Двигаясь в глубь печи на четвереньках, женщина разгребала себе дорогу металлической лопатой — «подымалкой», а затем, отступая назад, переворачивала вандыш. Операция занимала не более 15 минут и требовала большой сноровки.

Вандыш «доходил» в печи до вечера. К этому времени возле неё собирались кошки и собаки в надежде, что им что-нибудь перепадёт при выгрузке рыбы. Женщины делили вандыш по паям, складывая в высокие берестяные кузова. В каждой рыбацкой семье, где-нибудь на печи или на полатях, стоял кузовок, в котором никогда не заканчивался вандыш. В течение трёхсот лет эта рыбка была доходной статьёй Рыбной слободы.

От государыни Екатерины II рыбаки получили грамоту на беспошлинный лов рыбы и стали «жить-поживать и добра наживать». Настроили себе домов. Самых подходящих для жизни на севере — деревянных, всегда сухих, прохладных летом и тёплых во время долгих холодных зим. Дом — основа семьи, поэтому молодой семье строили отдельный дом, или семьям двух сыновей — большой дом, разделённый на 2 половины капитальной стеной. Из-за близости грунтовых вод котлован не рыли, а дом ставили на столбах, деревянных или кирпичных, нижние венцы выкладывали из брёвен 50-70 см в обхвате. Дом был чаще всего одноэтажный, у богатых — двухэтажный. Двух- или четырёхскатные крыши покрывали тёсом или дранкой. Окна по фасаду, их было обычно 3 или 5, украшали резными наличниками. Устройство строения было удивительно рациональным: в нём было всё необходимое для жизни и не было ничего лишнего. Через тесовые ворота и калитку входящий попадал на крытый двор, соединённый с домом. Во дворе находился хлев для скота, хранились дрова. Конюшню и баню строили отдельно.

При входе в дом полагалось перекреститься и поклониться. Из холодных сеней человек попадал в кухню с русской печью. Русская печь — гениальное сооружение северян, она согревала, кормила и лечила сухим жаром, словом, поддерживала жизнь всей семьи. Печь имела «душник» для трубы самовара и «печурочки» — небольшие ниши для сушки мелких вещей. На стене около печи висела полка — «посудник», тут же, под рукой, хранились ухваты, кочерга и другая печная утварь. Рядом с печью, почти под потолком, находились широкие «полати» — тёплое спальное место. К потолку крепился гибкий шест, на который привязывалась плетёная или деревянная люлька — «зыбка». Хозяйка могла покачивать младенца, занимаясь домашней работой. Пол на кухне делали из толстых досок, под ним находилось подполье, где плюсовая температура поддерживалась в течение всех морозов, там хранили картошку и овощи. Зимой на кухне дополнительно ставили маленькую кирпичную печь.

Мебель в кухне была самая необходимая: широкие лавки вдоль стен, на которых можно было спать, и крепкий большой стол, за которым собиралась вся семья на общую трапезу, начинающуюся и завершающуюся молитвой. Здесь же зимой чинили сети, пряли, вышивали, вязали. За кухней, окнами на улицу, украшенными кружевными или вышитыми занавесками и комнатными цветами, находилась парадная часть дома — горница.

Под горницей был амбар. Вход в амбар делали со двора. В амбаре температура и зимой и летом было ниже, чем в подполье, поэтому здесь хранили рыбу, солёные огурцы, квашеную капусту.

Горница обогревалась стеной русской печи или отдельной кирпичной печью «столбянкой», украшенной изразцами. В красном, восточном, углу избы, на специальную полочку «тябло» или на иконостас помещали иконы почитаемых святых: Николая Угодника, Спасителя, Богородицы, Святой Троицы. Перед образами висела лампада красного стекла, и, когда по праздникам её зажигали, горница освещалась розовым светом. Красный угол украшали вышитыми полотенцами. Позже на стены стали помещать портреты государей и цветные лубочные картинки. Украшением комнаты были цветные домотканые половики и хозяйская кровать с кружевными подзорами, занавесками и накидкой на горку подушек. Кровать должна была стоять напротив икон так, чтобы лица спящих были обращены к ним. В горнице обычно стояли стол под белой скатертью, горка с праздничной посудой и сундуки с одеждой. Праздничная одежда передавалась из поколения в поколение. Горница содержалась в идеальной чистоте, туда не заходили без надобности. Во всём доме не реже двух раз в год мыли стены и потолки, драили полы «дресвой» — крупным песком. И тогда по дому распространялся запах свежего дерева.

Отношения в семье строились в соответствии с «Домостроем», собравшим правила житейской мудрости. Главным в доме считался отец или старший брат. «Батька», или «большак», был непогрешимым авторитетом. Его приказания строго исполнялись. Он давал советы и нравоучения, управлял семьёй, был ответственным за неё перед обществом; по его желанию женились сыновья и младшие братья, выходили замуж дочери и сестры; без его согласия ни один член семьи не решался даже на ничтожное предприятие.

Отец и мать обязаны были «иметь попечение о детях; снабдить их и воспитать в добром наказании; учить страху божию, приличному поведению и всякому благочинию». Мать, или матка, в первую очередь хозяйка: на ней все заботы о большой семье. Она с дочерьми должна следить за младенцами, огородом, скотом и домашним хозяйством, вязать и чинить сети, готовить мужу орудия лова, заготовлять и продавать рыбу. Мать в труде воспитывала дочерей — будущих хозяек.

Муж занимался рыбной ловлей. На нём забота о сыновьях, он должен был научить их всему, чем владел сам. С раннего детства сыновья помогали отцу. Отец должен был постоянно ходить в церковь, мать — по возможности. «Домострой» воспитывал, давал хозяйственные советы: «иметь всё своё, чтобы не нужно было идти на чужой двор, беречь платье, сохранять на зиму запасы», содержал множество других полезных сведений.

В Рыбной слободе жили миролюбивые, красивые и гостеприимные люди, сохранявшие обычаи и внешние черты местных предков, пришлых казаков и европейцев — датчан. Девушки и женщины имели овальные лица, каштановые или белокурые волосы, большие глаза. Особенно хороши они были в старинных нарядах своих бабушек, по традиции одеваемых в праздники. На голову повязывался «венец», расшитый жемчугом и цветными каменьями, поверх него — цветной платок, шитый золотом. Ряды жемчуга, подвешенные к венцу, скрывали лоб и волосы, заплетённые в косу. От пяти до пятнадцати рядов ниток жемчуга, крупного и мелкого, собранного в разнообразные узоры, украшали грудь.

Главной частью наряда, летнего и зимнего, был русский парчовый или шелковый сарафан, расшитый букетами золотых или серебряных цветов, с такой же бахромой по низу. Он красиво облегал грудь, придавал фигуре статность и величавость. Сарафан диктовал манеру поведения, требовал горделивой и плавной походки. Девушка, одетая в такой сарафан, двигалась в хороводе, как лебёдушка по глади озера. Летом сарафан дополнялся белой тонкого полотна или кисейной рубашкой с длинными рукавами, она называлась «уборная с запястьями». Поверх неё одевалась небольшая, сборчатая, из золотой парчи или штофа, душегреечка, которая называлась «полушубка». Зимой наряжались в короткий, крытый парчой полушубок на собольем, куньем или лисьем меху.

Зимой дел было поменьше, а праздников больше. От души праздновали Рождество Христово. Праздник начинался с богослужения. После молебна был праздничный стол с рыбой, копчёной, жареной и заливной, ухой и кулебякой с луком и мелкой рыбой. Сладкие пироги по традиции выпекали в круглых, как солнышко, противнях и украшали веточками и розочками из теста. Молодёжь на Рождество устраивала большую беседу. В складчину снимали избу, ставили и украшали ёлку — веселились всю неделю. С Рождества до Крещения праздновали Святки с ряжеными. Инициативу брали на себя девушки. Одна из них наряжалась кавалером, другая — барышней, вокруг них собиралась всякая нечисть в вывернутых на изнанку шубах, с ватными бородами и хвостами из мочала и лыка. Ребята выкатывали со двора сани, в которые впрягали лошадей или впрягались сами, и устраивали весёлые катанья с гор. На Крещение девушки гадали. Бросали через забор валенок. В какую сторону след валенка покажет, оттуда и ждать жениха.

 

С Крещения начинали ходить сваты. Гостей угощали чаем из самовара. Если сватовство прошло успешно, назначали смотрины невесты. За неделю до свадьбы в доме невесты проходил девичник: невеста прощалась с подружками. Свадьбы обычно играли в Мясоед и до Масленицы. Свадьба начиналась с венчания в церкви и длилась 2 дня. К церкви жених и невеста приезжали в празднично украшенных каретах отдельно. Жених встречал невесту, и они вместе входили в церковь. За ними шли гости, разодетые в лучшие наряды. Венцы над головами невесты и жениха держали два дружка жениха — шаферы. Венчальные свечи, украшенные лентами и восковыми цветами, молодые сохраняли в красном углу своего дома.

По окончанию венчания священник брал молодых за руки и провожал их до кареты. Впереди несли икону, которой благословили молодых на новую жизнь, икона становилась семейной реликвией. Священник вводил молодых в дом родителей мужа и садился за первый стол. Подавали щи, картошку, пироги и немного водки.

Второй стол собирали вечером. Гости к этому времени переодевались для пляски под гармошку или балалайку. Тут уж были шутки, песни и частушки. Второй день свадьбы праздновался в доме родителей невесты, где устраивали смотрины приданого. На кровать выкладывали подушки и одеяла, постельное бельё и платья, выставляли на лавки посуду и многое другое, необходимое для долгой счастливой жизни.

Весело праздновали конец зимы — Масленицу. Всю праздничную неделю молодёжь готовила большой костёр — «масленку». В большие сани собирали дрова и ненужную рухлядь, с задорными припевками стучались в каждый дом: «Мы на масленку сбирали, трое лапти изодрали! Курва масленица! Курва тасканица! Проярыжилася, прокорячилася!»

В пятницу молодёжь каталась на лошадях по торговой площади Галича и Верхней и Нижней улицам Рыбной слободы. Нарядные молодые гордо восседали в двухместных каретах, украшенных коврами и гирляндами цветов. Звенели колокольчики, блестела начищенная сбруя лошадей, развивались ленты в их гривах. За каретами бежали десятки ребятишек с криками: «Мо-ло-ды-е-е-е! Але-лё! Але-лё!» Из карет им бросали конфеты, пряники, печенье. Ребятишки со смехом на лету ловили сладости.

На прощальный костёр, который жгли в последний день масленицы — в прощёное воскресение, сходились стар и млад. Песнями, играми и плясками встречали приход весны [37]. А в праздничных застольях помнили наставления Домостроя: «Не упивайся допьяна и не засиживайся допоздна, потому что в пьянстве и долгом сидении бывает брань, свара, бой, кровопролитие. Не говорю: не пить вовсе, нет! Но говорю: не упивайся! Я дара божья не хулю, но хулю пьющих без воздержания!»

 

Галич, XX век.

 

К началу XX века в Галичском уезде произошли существенные изменения. Хозяевами жизни стали предприниматели и купцы, хотя они вместе с помещиками оставляли всего 4% населения. К 1914 году количество поместий уменьшилось в 10 раз. Новые хозяева постепенно скупали земли у разорившихся дворян. Купец Сотников владел 1717 десятинами земли, Марков — 1517, Тихомиров — 11 тысячами.

Свободные от крепостной зависимости крестьяне еле сводили концы с концами. Пахали и сеяли по старинке. Минеральные удобрения не применялись. Купить плуг в рассрочку можно было под гарантию волостного старшины о «благонадёжности крестьянина к уплате». По животноводству уезд занимал одно из последних мест в губернии. К 1911 году в уезде было 19 % безземельных хозяйств. Большая часть крестьян продолжала быть неграмотной. Из 12 тысяч детей от 8 до 12 лет в 1911 году в 46 земских школах и 7 церковно-приходских училось лишь 3038 человек, то есть 30 % детей школьного возраста. Мальчики уходили из школ, не доучившись, шли в пастухи, в ученики к городским подрядчикам. Ещё хуже обстояло дело с обучением девочек. В Сигонтинской, Бартеневской, Вознесенской, Богчинской сельских школах за 1907-1911 годы не обучалось ни одной девочки.

После отмены крепостного права рабочие стали вольнонаёмными. По «Положению о заводских людях» от 13 июня 1861 года дома, построенные на заводской земле собственными средствами, с усадьбой и огородами были оставлены домохозяевам «безденежно в собственность». По-прежнему в городе было большое количество ремесленников-надомников: сапожников, шорников, гончаров, белошвеек и портных. Они заселяли целые улицы и слободы. Промышленность была развита слабо. В 1905 году в Галиче было 23 предприятия с 213 рабочими, в 1912 году их стало 68 с 395 рабочими. На так называемых заводах преобладал ручной труд, рабочий день длился 11,5 часов, заработная плата была в 2 раза ниже, чем в больших городах. Рабочие составляли менее 6 % населения Галича.

Основной доход давала торговля. Торговые дома держали братья Каликины и Павловские. Это были значительные фирмы, ведущие дела со столицами. Купцы поменьше сидели в собственных лавках. Мануфактурой торговали купцы Бурдастов, Вакарин, Сотников, Момотов и Яковлев; галантереей — Александров, Богомолов и Голубева; скобяными товарами — Дубов, Волков и Наумов; мукой и бакалеей — Скорняжников, Нешпанов, Круглов, Осипова, Нефедьев, Шепелев, Рудомазин, Лагунской, Громов; пушниной и изделиями из меха — Сотников, Бородатов, Стрижов; книгами и писчебумажной продукцией — Палилов.

В Галиче были рынки ремесленных изделий, сенной и дровяной. В базарные дни шла торговля молоком, творогом, сметаной, летом — ещё ягодами и грибами. «Самый богатый ряд был рыбный, — вспоминали горожане. — От краснопёрых окуней, серебристых лещей в глазах рябило. В бочках с водой шевелили плавниками огромные пятнистые щуки. В особых бочоночках «колокольчиках» искрилась ершовая икра. Янтарно светились на солнце возы вандыша».

Галичское озеро с впадающими в него и истекающими из него речками, ручейками и протоками считалось собственностью города. Оно сдавалось в аренду рыбакам за 1200 рублей в год. Рыбаки жили более зажиточно, чем горожане. За пятидесятилетие население Рыбной слободы возросло почти в полтора раза. Но «выбиться в люди» было и здесь непросто.

Василий Сотников окончил Рыбно-слободское народное училище в 1903 году, три года обучался кожевенному делу у купца Бородатова, на четвёртый год четырнадцатилетний Василий начал работать приказчиком. С 1909 году Василий Александрович служил приказчиком в Торговом доме купцов Павловских. С 1913 года он проходил военную службу в Петербурге, был писарем при Генеральном штабе. Из армии вернулся в Галич.

Из таких как он, грамотных и бывалых, в Рыбной слободе выбирали Совет старост. Совет управлял текущими делами в период между общими собраниями, был высшим органом управления. Совет выбирал доверенного председателя, который заключал контракт на лов рыбы с Городской управой, распоряжался общественными деньгами, уплачивал аренду. Председатель Совета старост был одновременно мировым судьёй в решении споров, возникающих между жителями Рыбной слободы, имел право наказывать нарушителей установленных порядков. А. В. Карабанов (1856-1927) 28 лет подряд избирался председателем Совета. При нём было введено разделение труда: одни рыбаки ловили рыбу, другие — её обрабатывали и продавали, третьи — занимались лодками и сетями, изготовляли для рыбаков специальную обувь и одежду. Работа организовывалась по правилам семейного подряда.

В 1905 году Карабанов от имени рыбаков заключил Договор с Городской управой. По нему пользоваться рыбными ловлями надлежало бережливо, без опустошения чрезмерным и несвоевременным ловом, предоставлялось право косить на озере траву и хвощ, добывать лыву. Воспрещалось засорять прилегающие к озеру и прочим водам городские и частные угодья, рубить проруби на зимних дорогах, пролегающих по озеру. Арендаторы отвечали перед Городской управой круговой порукой, как лично, так и своим имуществом. Договор действовал до 1917 года [38].

Развитие Галичского уезда ускорилось после постройки железной дороги. По первоначальному проекту Транссибирская магистраль из Петербурга на Дальний Восток должна была пройти, минуя Галич. Видный петербургский чиновник Сипягин, владелец земель под Буем, заинтересованный в продаже леса, добился изменения проекта — проведения трассы через Буй и Галич. Строительство железной дороги началось в 1903 году. Был построен железнодорожный посёлок, вокзал и депо, а также несколько лесопильных заводов.

Лес, вывозимый по железной дороге, стал доходной статьёй бюджета. Галич покрылся новостройками. За время правления Городского головы И. М. Нишпанова (1901-1917) в Галиче были построены винные склады (1901), водонасосная станция, водопровод (1905) и баня (1908). Ряд зданий стали украшением города: Рыбно-слободское училище (1902), гостиница Громова, дома Ушакова, Каликина, Богомолова и Нишпанова. Был открыт детский воспитательный приют (1912), разбит городской сад с летним театром (1913).

 

На народные средства в доме купцов Архангельских был оборудован Зимний театр. В театре ставились не только драматические спектакли, но и оперы и оперетты, выступали хоровые коллективы. В 1909 году А. К. Барсукова открыла музыкальную школу. В Галиче была своя типография и издавалась газета «Галичанин», редактором которой был Д. Я. Левенталь. В доме купца Парфёнова в 1905 году открылась народная библиотека с краеведческим уголком. Работали 5 начальных школ. В них 13 учителей обучали 519 учащихся, было также 4-хклассное училище со 110 учащимися. Открылись женская (1907) и мужская (1908) гимназии на 525 учащихся. Обучение в них было доступно только богатым, так как треть необходимых средств давали родители. С их помощью в мужской гимназии была собрана обширная библиотека, которая оценивалась в 20 тысяч рублей по ценам 1913 года.

Население Галича с 1861 по 1913 год увеличилось всего на 8,2 % и составляло 6987 человек, но жизнь изменялась, становилась более динамичной и открытой. С пуском железной дороги (1906) в городе стали чаще бывать москвичи и питерцы. Они привозили новые модные веяния. Вечерами галичане шли в свой театр, где играли В. Н. Красовская-Баженова и Б. С. Алексеев, брат К. С. Станиславского. Изменилась одежда молодёжи: длинные юбки и модные шляпки заменили сарафаны и кокошники. Ушли в прошлое гулянья с хороводами. Теперь танцевали кадриль с озорными припевками. На вечеринках стали петь городские романсы под гитару, появились запрещённые газеты и листовки.

В октябре 1905 года рабочие кожевенного завода деревни Шокша организовали кружок, которым руководил учитель С. Ф. Фёдоров. Собирались на конспиративной квартире, изучали программы различных партий, читали «Коммунистический манифест», устраивали читки политической литературы на заводах, ходили по деревням, распространяли нелегальную литературу, вели антирелигиозную пропаганду. В 1906 году на празднование Масленицы кружковцы вышли с революционной песней «Отречёмся от старого мира».

1 мая 1906 года на Лисьей горке Галича прошёл митинг. Собралось около 60 человек, слушали рассказ Фёдорова о дне международной солидарности рабочих всех стран. Маёвка закончилась пением «Интернационала». Помещики и купцы, обеспокоенные объединением рабочих, создали местную ячейку черносотенной партии, которая требовала разгрома кружка. Дело доходило до столкновений. Полиция арестовала Фёдорова. Он был заключён в Костромскую тюрьму. К 1908 году все члены кружка были высланы за пределы губернии. Большевистский кружок не оказал серьёзного влияния на ход событий в уезде [39].

В 1913 году по основным экономическим показателям Россия занимала четвёртое место в мире, уступая Великобритании, Германии и США: за 20 лет население страны увеличилось на 50 миллионов, среднегодовой сбор зерновых удвоился, добыча угля возросла в 5 раз, выплавка железа и стали — в 4 раза. Мирное развитие страны было прервано Первой мировой войной.

Война революционизировала деревню. В 1916 году в армию были призваны призывники 1918 года — пятнадцатый миллион землепашцев и ремесленников. Некому стало работать на полях. Революционные события 1917 года в Галиче были связаны с прибытием 181 запасного пехотного полка, высланного из Петрограда осенью 1916 года за отказ стрелять в бастующих рабочих. Приказ № 1 по армии от марта 1917 года привел к массовому дезертирству с фронтов. Солдаты, вернувшись в свои разорённые деревни, громили богатые усадьбы, захватывали земли, леса и покосы.

Известия о свержении Романовых и Февральской революции в Галиче были восприняты спокойно. Изменения ограничились переименованием бывшей Успенской улицы, ставшей в 1913 году Романовской, в улицу Свободы. В полку по инициативе солдат был создан полковой комитет. В начале апреля 1917 года образовался Совет солдатских, а затем и рабочих депутатов меньшевистско-эсеровского направления. В октябре в Галиче появился из Петрограда уроженец уезда большевик Н. А. Леднёв, который создал из 20 солдат группу, сочувствующую большевикам. 26 октября пришла телеграмма: «Власть на местах переходит в руки Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов». Из Петрограда привезли ленинские декреты о земле и мире, и 31 октября 1917 года в зале гостиницы купца Громова собрались представители старой власти и депутаты Галичского совета. Был избран Ревком и ЧК во главе с Хитровым. В одночасье рухнула трёхсотлетняя российская государственность: самодержавие было заменено властью ЦК и ВЧК, православие — верой в коммунизм, народность — интернационализмом. Заслуженный врач РСФСР Н. Д. Булкин вспоминал: «Совет рабочих депутатов в 1918 году только ещё организовывался. Первым председателем был Н. А. Леднёв, первым заведующим отделом здравоохранения — Лисицын, не врач, человек далёкий от медицины. Его вскоре сменил другой товарищ, тот много пил и вызывал санитарок в отдел, чтобы они плясали ему русского...»

Новая власть начала с ликвидации частной торговли. Магазины опустели. Ввели карточки на хлеб — 50 граммов в день на каждого гражданина. Достигли равенства... По ленинскому лозунгу «Грабь награбленное» занялись экспроприацией экспроприаторов. К одному из первых пришли к И.М. Нишпанову, почётному гражданину города, ещё вчера всеми уважаемому за справедливость и трудолюбие. У него отобрали новый дом (в нём разместится краеведческий музей и районная библиотека), магазин на Богоявленской улице (в этом помещении в 1920 году пустят первую в городе электростанцию). Второй магазин на Пробойной улице стал государственным продмагом. Семье Нишпановых с 7-ю детьми большевики оставили старый дом, предварительно обыскав его. Забрали 8 килограммов золотых изделий и монет. Мало того, на центральной площади созвали митинг и среди бела дня избили старого человека. После этих событий Нишпанов стал мельником. Молол зерно всем без отказа. И снова горожане шли к нему: продотряды отбирали всё, несмотря на голодных ребятишек и стариков.

На селе большевики провели уравнение наделов: выдали по 8 соток на едока. В марте 1918 года крестьяне 7-и уездов Костромской губернии, в том числе и Галичского, восстали. Галичские большевики усмиряли мятежников в Ярославле, Солигаличе, Ветлуге, в Макарьевском и Кологривском уездах.

1 мая 1918 года городские улицы украсились кумачом первой советской демонстрации. На митинге выступал председатель уездного совета Н. А. Леднёв, прочитал своё стихотворение Соловьёв-Нелюдим. Вечером в городском саду играл духовой оркестр. В 1919 году город посетил А. В. Луначарский и выразил благодарность «за вполне правильную общую линию советской работы». Фотограф С. А. Орлов, создавший панораму жизни и быта галичан, запечатлел Луначарского в группе ребятишек у только что открытого детского клуба.

С 13 сентября 1919 года в Галиче стали регулярно проводиться субботники по очистке улиц, разгрузке дров, помощи фронту. Один из плакатов субботника 1920 года призывал: «Все, кто смел, душою молод, чья грудь горит борьбой, берите в руки молот, жизни новой куйте строй!» Внизу добавлялось: «Участники субботника получают по 1/2 фунта (200 граммов) хлеба». Шел третий год Гражданской войны. Голод был повсеместно, но в «Неделю фронта» люди отдавали часть заработка, одежду, сапоги и лапти, последнюю картошку в помощь красноармейцам и раненым, находящимся на лечении в госпиталях Галича. Война коснулась всех: в Костромской губернии прошло 7 мобилизаций.

В Гражданской войне погибло почти 20 миллионов россиян. Разорённые войнами деревни бедствовали. В 1920 году около половины всех хозяйств были малоземельными, 30 % — безлошадными, 10 % — беспосевными, на 1 плуг приходилось 11 сох и косуль. Заведующий галичским уездным земельным отделом, член ревтрибунала товарищ Яблоков в 1918-1925 годах активно участвовал в создании сельских коммун. Первая коммуна, «Левкинская», имела 2 лошади, 4 коровы, 3 плуга и 2 бороны, из-за бедности она вскоре распалась. К 1924 году посевные площади в уезде сократились на 14 тысяч гектаров по сравнению с 1913 годом. В 1925 году товарищ Яблоков был направлен в Чухлому «на исправление ошибок в земельном вопросе. Он прекратил нарезку хуторов и отрубов и положил начало организации машинных сельскохозяйственных товариществ». В 1925 году 2355 крестьян Галичского уезда образовали 109 товариществ. Но и от них не было толку: не хватало главного — машин [40].

Эпоху военного коммунизма сменило недолгое оживление НЭПа. В 1926 году в журнале Костромского губкома ВКП (б) «Октябрь» был опубликован очерк «Галич» В. Ф. Разумова (1894-1973), нерехтского крестьянина, солдата 181-го полка, поэта и прозаика, краеведа и летописца галичских событий. Он записал: «Пришли новые люди, заговорили молчавшие, и началась стройка. Выросли столбы. Протянулась проволока. За валом, в торговых рядах, учащённо задышало невиданное металлическое чудовище. И случилось чудо. Город засиял сотнями огней... На холме Шемяки поставили высокий столб. Потом другой. Концы скрепили проволокой, а конец в дом затащили. На столе маленький, в две четверти, ящик поставили, а у ящика две трубки. Слушаешь в трубку, а глаза делаются большие, удивлённые. Говорят, поют, рассказывают. Из Москвы, из Одессы, из Парижа, Лиона, да и мало ли откуда... Долго слушал поп. Трубку от уха оторвать не мог. Потом перекрестился: дивны дела Твоя!.. Стоило только начать. А потом и пошло». {mospagebreak}

Заработал телефон, стала выходить газета, в 1924 году появилась своя метеорологическая станция. Самоучка Морщихин из военного металлолома «по гайке, по винту» собрал пожарный автомобиль — гордость города. Таким же образом на озере появился пароход. Оживилась культурная жизнь. В сентябре 1921 года В. И. Смирновым, И. В. Яблоковым, И. М. Ожогиным, Н. И. Крутиковым, П. А. Царёвым, В.Ф. Разумовым, А. Н. Соловьёвым-Нелюдимом, М. М. Смодором, В. В. Касторским, И. И. Троицким и А. Н. Капустиным было организовано Галичское отделение Костромского научного общества по изучению местного края. В 1922 году открылся краеведческий музей. Силами руководительницы В. Н. Баженовой и актёров С. Д. Лубениной, К. Д. Петерсон, Г. М. Вальмус, 3. В. Авроровой возродился Народный театр [41].

В 1930 году началась сплошная коллективизация. Секретная директива предписывала в сжатые сроки «провести массовую операцию по изъятию из деревни активных контрреволюционных, антисоветских и террористических элементов... вместе с семьями. Приступить к рассмотрению дел, приговоры вынести и реализовать. Привлечь части Красной армии». Насильственная коллективизация привела к снижению сбора зерновых на 10 %, от голодомора 1930-1932 годов в стране погибли 7 миллионов человек [42]. Первый колхоз в Галичском уезде был образован в деревне Горошково, во главе бригад были поставлены партийцы, прошедшие трёхмесячные курсы. В 1932 году в колхозы вошли 42 % крестьян, в следующем году была создана первая машинотракторная станция, МТС. На них теперь была вся надежда. Даже жёны коммунистов — ответственных работников, были прикреплены к тракторным бригадам, чтобы «улучшить культурные и бытовые условия трактористов». К 1939 году в Галичском районе было 345 колхозов, объединивших 97,5 % крестьян. К этому времени на полях работали 170 тракторов четырёх МТС. Трудодень стал более полноценным. Но в городах снова была введена карточная система на продукты питания.

Ремесленников тоже «загоняли в колхозы». У них отбирали разрешение на индивидуальное производство работ. Сапожники Галича в одночасье оказались в промысловой артели «Обувщик», а портнихи и белошвейки — в «Работнице». Создание артелей не дало заметных результатов. Объём валовой продукции местной промышленности в 1932 году оценивался в 1 миллион 909 тысяч рублей, а в 1938 году, когда работали 10 артелей, в 2 миллиона рублей.

Религиозная и патриархальная Рыбная слобода к переворотам 1917 года и последующим новациям отнеслась с безразличием: от смены городской власти в Рыбной слободе ничего не менялось. Рыбаки так же артельно продолжали ловить рыбу и продавать её в рыбных рядах, сажали свои огороды, пасли своё стадо. Первыми беду почувствовали священники. В 1919 году был закрыт Староторжский женский монастырь. Но в других церквях службы продолжались. Гонения на преподавателя Рыбно-слободского училища и настоятеля церкви Василия Великого отца Сергия (Дьяконова) начались в 1927 году. Он вместе с семьёй был изгнан из церковного дома, в котором открылся «клуб коммунистической молодёжи». В клубе представители советской власти старательно перевоспитывали молодёжь, противопоставляя детей родителям, разрушая вековые устои семьи.

В Духов день 1929 года прошёл последний Крестный ход. Погромы 1930-х годов пришлись на Зачатьевскую церковь. Рыбаки, вооружившись пешнями, встали кольцом вокруг церкви и защитили свою святыню. Со второй попытки, обманув рыбаков, работники НКВД силой заставили старосту выдать ключи от храма. Церковь была осквернена и ограблена. Летнюю церковь Василия Великого разграбили, с колокольни сбросили колокола. Разрушение городских церквей — украшения города, проводилось напоказ, с фотографированием исполнителей у разбитых колоколов...

Вдохновительницей борьбы за сохранение церквей была В. А. Меркулова. Где и когда она родилась, точно неизвестно, её считали своей несколько областей. Воспитывалась она, по-видимому, в дворянской семье: в документах НКВД она значилась помещицей. В народе её звали святой Верушкой, Верушкой Сумароковской, матерью Верой. Святая Верушка обладала даром предвидения. В 1932 году она предсказала, что советская власть рухнет в 1995 году. Её набожность и отношение к советской власти, как власти не от Бога, привлекали к ней людей. Она давала советы, как могла, помогала людям, открыто говорила властям: «Вы неверно делаете, что в колхозы людей загоняете и там под кулаком своим держите». Власть отвечала ей лютой ненавистью. Её арестовывали 12 раз, пытали и били, отчего она не могла ходить. Люди прятали её по деревням, о ней слагали легенды. Галичская великомученица В. А. Меркулова погибла в застенках НКВД, посмертно реабилитирована.

Выступления против советской власти в Солигаличе, Кологриве, Варнаве и других городах продолжались до 1935 года. В 1937 году в Галиче было закрыто 8 церквей. Церковь Параскевы Пятницы, драгоценную жемчужину в ожерелье храмов вокруг Галичского озера, сравняли с землёй, в церкви Святого зачатия, как издевательство над верующими, устроили клуб, в женском монастыре — электростанцию. С разрушением церквей уничтожалась самобытная, неповторимая красота города Галича.

Коллективизации не обошла и рыбаков. Добровольцев вступить в колхоз набралось всего 8 человек: 6 человек из большого рода Сотниковых, Зуев и Соболев. Тогда власть установила неравные налоги: на члена колхоза — 25 рублей, а на не вступивших — 442. Рыбаки были вынуждены подчиниться, в 1932 году 133 рыбака образовался колхоз имени Сталина. Колхозу «спустили сверху» план лова в 550 тонн, тогда как естественный прирост рыбы, определённый опытом столетий, позволял ловить 300 тонн в год. Между рыбаками и рынком был поставлен посредник — заготконтора, которая установила расценки на выловленную рыбу в 3 раза ниже рыночных. Рыбаки стали беднеть, уходить на другие работы. Озеро потеряло своих вековечных хранителей.

В эти годы коллективного насилия местная газета «Северный колхозник» изо всех сил превозносила «достижения» советской власти. «В бывшем купеческом Галиче на центральных улицах, как капканы, были расположены трактиры, где бесправные и забитые нуждой люди заливали вином своё горе. Теперь мы видим на улицах Галича чистые, культурные столовые, рестораны». (Сменились только названия и вывески.) «Бывшие купеческие дома стали собственностью государства. Их занимают учреждения, в них живут рабочие, советские интеллигенты». (Частные дома превращены в коммуналки, половина галичан живёт в ничейных, разрушающихся домах.) Прорываются правдивые сообщения: «Вопросами здравоохранения наши органы мало интересуются. Врачей по всем специальностям у нас нет. С помощью на дому дело обстоит также плохо. Нет врачей детской и женской консультаций... Плохо работает ассенизационный обоз Горкомхоза. (В городе антисанитария.)

Доктор Поспелова, прибывшая в Галич в мае 1933 года, с удивлением обнаружила, что дети анемичные, бледные. И это когда у всех галичан овощи и ягоды со своих огородов, многие держат коров или коз, вдоволь рыбы. Проведя обследование, она установила причину: дети поголовно заражены глистами. Пришлось сразу лечить всех детей города, воевать с Горкомхозом — устанавливать порядок очистки отхожих мест, вести санитарно-просветительскую работу с населением на дому. Доктор Поспелова вела приём детей в консультации, проводила осмотры в 2-х детских садах и школах, посещала больных детей на дому, выезжала по необходимости в соседние деревни. Её муж-инвалид воспитывал малолетнюю внучку, а по хозяйству помогала «экономка» Юленька — Юлия Александровна, дочь Городского головы Галича до 1900 года Скорняжникова, лишённая после революции работы, жилья и имущества и вынужденная скитаться.

Петербургский педиатр А. И. Поспелова, осуждённая вместе с мужем-инвалидом по статье 58-10-11, выбрала местом ссылки Галич, надеясь в маленьком городке обрести покой, а попала «из огня да в полымя». Репрессии продолжались. В 1935 году по доносу арестовали фотографа М. Смодора. Его отправили на строительство канала Москва-Волга. Он вернулся тяжело больным и вскоре умер. Арестовали и исключили из партии Н. П. Соколова, редактора районной газеты «Плуг и Молот». В 1937 году расстреляли священника отца Сергия, его детей и внуков объявили «врагами народа». В том же году районная газета сообщает: «Троцкистско-бухаринские мерзавцы и их пособники Рассадин, Лазарев, Лебедев, Николаев, Зубиков, Зобнинский, Когай долгое время проводили подрывную работу в нашем районе. Занимая ответственные посты в районных организациях, они вредили самым подлым образом, тормозили развитие сельского хозяйства района. Лазарев, бывший заведующий, давал явно вредительские установки»...

Дела в сельском хозяйстве оставляют желать лучшего — палачи становятся жертвами. Началась новая атака на церковнослужителей. Жить было страшно. Ночью чёрная карета НКВД, запряжённая в одну лошадку, ездила по городу и кого-то забирала в тюрьму. Во второе окно от ворот дома 49 по улице Ленина они постучали осенней ночью 1939 года. Это окно знал весь Галич. Постучав в это окно вечером или ночью, можно было пригласить доктора Поспелову для срочной помощи заболевшему ребёнку. В этот раз твёрдый молодой голос произнёс: «Анна Ивановна, Леон Петрович заболел. Вам надо пройти с нами». Л. П. Зубер, рентгенолог областной больницы Галича, бежал из Ленинграда от начавшихся репрессий против граждан немецкой национальности, хотя его дед и отец жили в России. Его «контрреволюционная деятельность» состояла в том, что, будучи в Горздраве, он посмел критиковать местную власть, при которой на рынке пропало молоко. Его осудили в Ростове заключением в тюрьму без права переписки. Из заключения он не вернулся, реабилитирован посмертно [43].

И всё-таки волна репрессий в 1939 году спала. В 1937 году по политическим обвинениям было вынесено 353074 смертных приговора, в 1939 — 2552. {mospagebreak}

В удивительно тёплый день 1 мая 1941 года демонстрация была незабываемо яркой и многочисленной. 19 июня в средней школе № 1 состоялся прощальный вечер. Выпускников приветствовали директор школы Груздев, парторг Гречин, учителя Шапошников, Ликсонов и Троицкая. Отличники Горский и Воробьёв благодарили учителей за глубокие знания и обещали высоко держать знамя своей школы всюду, где им придется работать...

Мечты и надежды рухнули 22 июня 1941 года. Началась Великая Отечественная война. Ушедших на фронт мужчин заменили женщины, подростки и старики. Местные артели перешли на изготовление тачанок, саней, лыж, валенок, сапог, пошив полушубков, военного обмундирования. Население района увеличилось почти вдвое за счёт беженцев и эвакуированных. В первую военную страшно холодную зиму голодали все вместе, стоя в очередях за хлебом, получая похоронки, обсуждая страшные сводки Информбюро. Немцы бомбили соседний город Буй.

Весной 1942 года в Галичский район привезли детей блокадного Ленинграда. В 1943 году районная больница стала госпиталем. Всех надо было как-то устроить, кормить, учить, лечить. Из-за отсутствия лошадей пахали на коровах, летом собирали грибы и ягоды и сдавали на заготовительные пункты, уборку урожая проводили вручную, вместе с колхозниками работали эвакуированные и школьники. Отдельные личности, уклоняющиеся от принудительных работ, привлекались к суду. Судили также и тех, кто употреблял в пищу недозревшие колоски...

Всё для фронта, всё для победы! В несытом Галичском районе за годы войны было собрано и отправлено на фронт 14 вагонов подарков, 20 тонн продуктов, 14448 пар кожаной обуви, 5200 штук верхней одежды, 1860 полушубков, 8558 пар белья. На строительство танков и самолётов, в том числе самолёта ЯК-9 «Галичский школьник», пожертвовано 2,5 миллиона рублей, в фонд страны собрано 0,7 миллиона, приобретено облигаций военных займов на сумму 18 миллионов. В 1944 году отправлено в освобождённые районы страны: коров — 159, овец — 1743, свиней — 44.

На фронтах Великой Отечественной войны сражались 12315 галичан, в том числе 675 женщин. Погибли и пропали без вести 7986 человек. 6 тысяч галичан награждены орденами и медалями. Удостоены звания Героя Советского Союза: И. Ф. Бирцев, А. И. Воронов, К. А. Егоров, Н. К. Иванов, А. А. Игнатьев, Б. А. Лебедев, В. М. Ляполов, О. Н. Смирнов, А. Н. Суслов, Г. С. Трунов, Д. К. Ушаков, В. Н. Фогилев и П. С. Шитов.

В наследство от войны на 5 послевоенных лет Галичу достались 2 спецгоспиталя, № 2496 и № 1401, в которых проходили лечение немецкие военнопленные, строившие завод в Шарье. Галичане жалели недавних врагов, подкармливали, чем могли. В госпиталях вылечились и вернулись на родину более 500 военнопленных.

Победа в Отечественной войне 1941-1945 годов, достигнутая гибелью более 20 миллионов граждан СССР, продлила существование советской власти ещё на 40 лет. Возросшее самосознание победителей фашизма не соответствовало положению народа. Росло недовольство. По политическим обвинениям в 1946 году были осуждены 123294 человека. В 1947 году был принят «Закон об усилении ответственности за имущественные преступления», например, за хищение из колхоза «трёх мешков сорной пшеницы» и покоса в неотведённом месте. К 1951 году по этому закону в местах заключения находилось 1,5 миллиона заключённых.

В справке от декабря 1948 года о настроении среди населения Галичского, Буйского и Судиславского районов сказано: «В колхозе за весь год получили только 5 кг ржи и 8 кг гороха. Хорошего хлеба не видели. Все лето жили на мякине. Налогами все разорились. (Кроме денежного налога, натуральными налогами обложена каждая корова, овца и курица, каждая яблоня приусадебного хозяйства крестьянина.) Пришлось распродать весь скот. В колхозе плохо. На весь колхоз только 2 лошади и 2 быка. (Нет тракторов, лошадей.) Не хочется ни на что смотреть, ни жить».

Сельские жители оказались в бесправном положении. Выход из колхоза карался лишением покосов и приусадебного участка, главных средств существования семьи. Уехать тоже было невозможно: у крестьян были отобраны паспорта. Ежегодное с 1947 по 1953 год снижение цен на продукты питания и товары народного потребления, с восторгом воспринимаемое горожанами, основывалось на бесплатном труде колхозников.

Через 8 лет после окончания войны уровень жизни в стране «победившего социализма» оставался низким: на душу населения приходилось зерна почти в 2 раза меньше, чем в США, мяса — в 3 раза. Маленковская программа 1953 года, новый вариант НЭПа, делавшая ставку на расширение личных приусадебных хозяйств и снижение налогов с колхозников, была встречена с надеждой облегчения существования. По сути дела она была «маниловским мечтанием» решить продовольственную проблему страны силами крестьян, не имеющих ни техники, ни удобрений.

Хрущёвская десятилетка 1955-1964 годов в сельском хозяйстве наоборот базировалась на укрупнении существующих колхозов и совхозов и урезании личных хозяйств, на освоении целины и внедрении посевов кукурузы вплоть до северных областей. Известно, что мероприятия погони за американским уровнем жизни закончились тем, что с 1964 года Советский Союз начал покупать зерно за границей. В те годы пуск АЭС и атомного ледокола, освоение космоса были главными событиями. Были и другие достижения: за десятилетие производство электроэнергии увеличилось почти в 5 раз, выплавка стали — в 2 раза, повсеместно началось жилищное строительство.

В Галиче механизированная колонна № 227 построила две улицы кирпичных двухэтажных домов на 8 и 12 квартир. В 1961-1963 годах жители получили 8,5 тысяч квадратных метров жилой площади, 4,4 тысячи квадратных метров жилья построили частники. Позже за Шемякиной горой был выстроен целый квартал многоэтажных домов, со всеми удобствами (и это хорошо!), нарушивший традицию горожан иметь собственный огород и сад при доме. Новостройка окружена последней разновидностью коллективного хозяйства — общим огородом...

Началось строительство водопровода, очистных сооружений, телецентра. Строилось современное жильё и типовые школы на селе, возводились животноводческие комплексы. Построена железная дорога до Костромы (1955) и шоссе Галич-Чухлома. Ведущим промышленным предприятием города стал экскаваторный завод, в 1958 году выпущен первый экскаватор. Началась техническая реконструкция кожевенного завода. Расширили выпуск продукции производственное объединение «Металлист», деревообрабатывающее и мебельное производства... К 1970 году Галич с населением 19 тысяч жителей превратился в промышленный город, на предприятиях которого работали 3,5 тысячи рабочих.

Потребовались квалифицированные специалисты новых профессий. Открылись школа-интернат, совхоз-техникум, профтехучилище, детская художественная и спортивная школы. В Галиче всегда работали отличные педагоги, сохранявшие лучшие традиции России в воспитании и образовании детей. Основы преподавания заложены в 125 научных, педагогических и методических работах галичанина Н. П. Суворова, 1890 года рождения, педагога рабфака, редактора учебников по физике, главного редактора Учпедгиза.

Участник войны, сельский учитель, Герой Социалистического труда Б. В. Воздвиженский разработал методику преподавания физики. А. Н. Скородумова была первой пионервожатой, санинструктором прошла Великую Отечественную войну, получив высшее образование и практику заведующей детским садом, стала методистом дошкольного воспитания. Участник Гражданской и Отечественной войн К. А. Андрианов, директор педагогического училища, за работу по воспитанию будущих учителей отмечен знаком «Отличник народного просвещения».

Талантливо и увлеченно преподавали свои дисциплины «Заслуженный учитель школы РСФСР», преподаватель литературы А. Я. Гущин и организатор детского спорта «Отличник физической культуры» В. Б. Сафонов. «Заслуженный мастер профессионально-технического образования» Б. И. Кузнецов воспитал сотни квалифицированных рабочих-электриков. Около 100 учителей награждены орденами и медалями СССР и РФ, в том числе В. Н. Мельников, Б. И. Кузнецов, Г. Н. Шинкарёва, М. А. Кириллова, Л. Н. Шахова. Имя «Отличника народного просвещения» Г. Г. Разгуляевой, директора «Дома детства и юношества» Галича, в 2002 году занесено в энциклопедию «Лучшие люди России». Большой вклад в воссоздание лучших российских традиций образования и возобновление работы уникального школьного музея по истории Галича внёс Е. К. Пестряков, директор школы № 4, воспитавшей несколько поколений тружеников промышленности и сельского хозяйства, известных учёных и руководителей государственного масштаба.

М. И. Лопухин (1887-1954) с 1920 года был начальником государственных сооружений — строил железные дороги Сибири; был председателем Госстроя ВСНХ, управляющим Госпроекта, главным инженером стройтреста Кузбасса, с 1937 по 1954 год — главным инженером строительного отдела Совета Министров СССР. П. В. Смирнов (1894-1954) — галичский плотник, участник Первой мировой и Гражданской войны, стал наркомом, а затем министром мясной и молочной промышленности СССР. Чех Ф. Ф. Беран (1890-1960) в Первую мировую войну попал в лагерь военнопленных, расположенный в Галиче, и остался работать в лесничестве. Самоучка-любитель, он наладил радиовещание и стал заведующим радиоузла Галича, награждён знаком «Почётный радист СССР». А. А. Соболев, 1903 года рождения, был секретарём Наркомата Иностранных дел, послом в Великобритании (1942-1945), руководил департаментом в Совете Безопасности ООН, служил послом в Польше. В. М. Шабанов (1923-1995), генерал армии, Герой социалистического труда, в 1978-1991 годах был заместителем министра Обороны СССР. {mospagebreak}

В. В. Сотников (1928-2003), потомок казаков-староверов, присланных в Галич Екатериной Великой, участвовал в строительстве атомных подводных лодок, с 1974 года работал главным специалистом Госплана СССР. Л. Н. Резунов (1929-1997) начал трудовую деятельность в качестве инженера-экономиста в области кораблестроения, впоследствии стал заместителем министра Судостроительной промышленности СССР. Э. Л. Аким, 1929 года рождения, член-корреспондент АН РФ, автор 240 работ по баллистике искусственных спутников, заместитель директора института прикладной математики, Заслуженный деятель науки и техники, Лауреат Ленинской и Государственной премий. В. Д. Ананьев, 1935 года рождения, — учёный-атомщик, один из создателей и руководителей импульсного реактора. Р. 3. Аширов, 1946 года рождения, профессор, доктор медицинских наук, автор 60 работ, член-корреспондент Международной Академии информатизации. Е. Б. Соловьев, 1948 года рождения, генерал-полковник, с 2001 года заместитель министра Внутренних дел РФ.

Взращенных галичской землёй деятелей государственного масштаба вполне хватило бы для руководства небольшим европейским государством.

В 1984 году городу Галичу исполнилось 825 лет. Пенсионер В. А. Смирнов в местной газете поднимает вопросы, требующие решения. Они те же, что и 30 лет назад: очистка озера, водоснабжение и освещение города, строительство новой больницы, молодёжные проблемы — отсутствие стадиона, водноспортивной станции, клуба... В ответ объяснения и обещания, которым не сбыться: брежневское затишье привело к новому этапу в истории России — Перестройке.

Эксперимент построения социализма в одной отдельно взятой стране завершился распадом Советского Союза и невосполнимыми потерями: территория страны с 22,4 миллиона квадратных километров уменьшилась до 17 миллионов, население с 272 миллионов сократилось до 146. Около 30 миллионов русских остались за пределами России. Если посчитать потери «мирных лет» развития страны советского периода: раскулачивание и коллективизацию, насильственную индустриализацию, голодоморы, переселение народов, репрессии против «бывших», военнопленных и попавших в оккупацию, то возникает страшная картина уничтожения народа в собственной стране, продолжавшаяся на протяжении трёх поколений... [44].

В начале 1990-х годов вместе с отжившим социализмом одним махом были уничтожены и все его социальные завоевания. Народ оказался незащищённым перед новыми правилами жизни при монополистическом капитализме, потерял уверенность в завтрашнем дне. В десятки раз выросли цены на продукты питания и товары первой необходимости. Снизились заработки. Пропали сбережения граждан. Началась безработица.

В августе 1992 года Б. Ельцин подписал Указ о введении приватизационных чеков — долевого участия граждан страны в разделе государственного имущества. Каждый получил ваучер на 10 тысяч рублей, эквивалент стоимости двух автомашин «Волга». В то же время директора предприятий получили право распоряжаться основными фондами по своему усмотрению. По всей стране пошла «прихватизация»: приобретение по смехотворно низкой цене заводов, фабрик, зданий и сооружений, распродажа по дешёвке, как лом металлов, самолётов и кораблей, оборудования, уникальных приборов и военной техники. Делить стало нечего. Ваучеры обесценились до стоимости бутылки водки.

Горожанам разрешили приватизировать квартиры и комнаты в коммуналках. Брошенным в деревнях старикам были выданы паи земельных угодий развалившихся колхозов, которые были перепроданы за бесценок ушлым предпринимателям. В результате бесконтрольной, дикой приватизации к началу XXI века 1,5 % россиян владеют 50 % национального богатства страны, вторая половина принадлежит государству.

На 1 января 1993 года в Галиче было приватизировано 5 предприятий службы быта: ателье, мастерские по ремонту обуви и часов, пункт проката, парикмахерская. Значительная часть акций оказалась собственностью учредителей с московской пропиской. Объём производства швейных изделий резко сократился — уволено 280 человек, остальные отправлялись в отпуск без содержания. Наибольший спад производства произошёл на обувной фабрике, хлебокомбинате, маслосырзаводе и заводе металлоизделий. В 1995 году 9 предприятий из 20 работали на половину мощностей. В последующие годы ежегодно до 300 человек становились безработными, половина из них молодые люди в возрасте до 25 лет. Врачам и учителям вообще не выплачивалась заработная плата. С 1993 года ряд медицинских услуг стали платными.

Общее состояние здоровья населения выявилось при медосмотре призывников: каждый пятый оказался не годным для службы в армии. Похоже, что и в армии не было порядка: местный военкомат обращался к горожанам с просьбой оказать помощь тёплыми вещами и продуктами 95 галичанам, несущим военную службу в Чечне...

Галич, как и вся Россия, пережил несколько голодных лет. Не спасало и озеро, кормившее галичан в трудные времена. По состоянию на 1991 год количество нефтепродуктов в стоках, попадающих в озеро, превышало норму в 50 раз, за 10 лет количество соединений азота в воде выросло в 30 раз, в 15 раз — содержание углекислого газа, в несколько раз — хрома, ртути, фосфатов и хлоридов. Десятки лет озеро использовалось как сточная яма действующих производств, туда же стекали химикаты с колхозных и совхозных полей, навоз с животноводческих ферм. Вырублены кусты и деревья по берегам, в которых начинались родники, осушены болота, подпитывающие озеро. Разрослись зелёные водоросли. Пропала рыба. Озеро, символ чистоты, свободы и изобилия, в результате насилия над ним умерло.

Вместо обещанного Н. С. Хрущёвым в середине 1980-х годов коммунизма пошла Россия «правильной дорогой» в капитализм, с идолом — рублём и моралью — каждый сам за себя... Востребовался Бог в помощь! Восстанавливаются церкви святителей Косьмы и Дамиана на городском кладбище и Василия Великого в Рыбной слободе, возрождается Паисьев монастырь. Спад производства продолжался и в 1998 году: 812 безработных галичан были вынуждены искать работу в других городах. В целом по стране за 1991-1997 годы объём производства сократился на 81 %, ущерб, нанесённый перестройкой, в 4 раза превысил потери народного хозяйства за годы Великой Отечественной войны [45].

Наступил XXI век. Началось некоторое улучшение жизни, но ненадолго. Новая беда, вроде бы и не своя — кризис капиталистической системы, в объятья которой так бездумно ринулась Россия... И опять безработица, разруха, упадок, страдания народа.

Сколько раз Россия стояла на краю гибели... Сколько раз спасала Европу... Но изо всех испытаний она выходила с честью с помощью народа, живущего в деревнях и маленьких городах, таких как 850-летний Галич. Так и будет, пока жива «глубинка»... Надо беречь её, каждый маленький городок, каждую деревню, каждого человека... Надо прекратить бездумное вмешательство в человеческую жизнь, больше доверять мудрости народа, дать ему почувствовать себя хозяином, и всё лучшее в нём проявится с новой силой... Надо надеяться, что такое время наступит...

Источники

1. Авдеев А. Г. «Град Галич первой» // Вестник МГУ. М., 2002, Серия – История. № 4. С. 62-82.
2. Свиньин П. П. Картины России и быт разноплеменных ея народов, из путешествий. Галич. СПб., 1839. Ч. 1. С. 176.
3. Ключевский В. О. Этнографические следствия русской колонизации Верхнего Поволжья // Исторические портреты: Сб. ст. М., 1990. С. 40-63.
4. Тиц А. А. На земле древнего Галича. М., 1971. С. 1-6.
5. Моления Даниила Заточника / Пер. Д. С. Лихачёва // Повести Древней Руси: Сб. ст. Л., 1983. С. 420-425.
6. Слово о полку Игореве / Пер. А. Майкова. Ярославль, 1973. С. 18.
7. Слово о князьях / Пер. И. П. Ерёмина // Повести Древней Руси: Сб. ст. Л., 1983. С. 349, 553.
8. Карамзин Н. М. Предания веков. М., 1988. Т. IV-V. С. 274-422.
9. Скрынников Р. Г. Святители и власти. Л., 1990. Гл. 1. С. 35-61.
10. Галич средневековый // «Губернский дом». Историко-краеведческий журнал. Кострома, 2000. №2 (39). С. 32-34.
11. Ключевский В. О. Значение преподобного Сергия для русского народа и государства // Исторические портреты: Сб. ст. М., 1990. С. 63-76, 584, 590.
12. Летописная повесть о Куликовской битве / Ред. Д. С. Лихачёв // Повести и сказания Древней Руси: Сб. ст. М.: СПб., 2001. С. 264-281.
13. Тиц А. А. На земле древнего Галича. М., 1971. С. 7-19.
14. Свиньин П. П. Галич // Картины России и быт разноплеменных ея народов, из путешествий. СПб., 1839. Ч. 1. С. 173-174.
15. Экземплярский А. В. Галицкое удельное княжество // Великие и удельные князья северной Руси в татарский период, с 1238 по 1505 г. СПб., 1891. Т. 2. С. 222-254.
16. Тиц А. А. На земле древнего Галича. М., 1971. С. 20-25.
17. Карамзин Н. М. Предания веков //Сказания, легенды, рассказы. М., 1988. С. 503-740.
18. Пушкин А. С. Борис Годунов // П.С.С. М., 1964. Т. V. С. 221; Т. VIII. С. 144.
19. Соловьёв С. М. История России с древних времён. М., 1989. Кн. IV. Т. 8. С. 391-416.
20. Газета «Костромские губернские ведомости». Кострома, 3.05.1908. № 27. С. 3-4.
21. Скрынников Р. Г. Борис Годунов // Далёкий век. Л.,1989. С, 238-406.
22. Скрынников Р. Г. Смутное время // Святители и власти. Л., 1990. С. 279-348.
23. Соловьёв С. М. История России с древних времён. М., 1989. Кн. IV. Т. 8. Гл. III. С. 408-454, 470-476, 543, 573, 699, 700. Кн. V. Т. 9. Гл. 1. С 20-35. Гл. V. С. 243-338.
24. Виноградова С. В. Есть град Галич. Галич, 2006. С. 38-53.
25. Виноградов М. Н. Труды костромского научного общества по изучению местного края. Кострома, 1914. Вып. 1. С. 11-18.
26. Ключевский В. О. Царь Алексей Михайлович. А. Л. Ордин-Нащокин. Князь В. В. Голицын // Исторические портреты. М., 1990. С. 107-151.
27. Виноградова С. В. Есть град Галич. Галич, 2006. С. 54-62.
28. Гордин Я. А. Меж рабством и свободой. СПб., 2005. С. 7-29.
29. Белов Л. И. и др. Галич. Ярославль, 1983. С. 3-20.
30. Ключевский В. О. Императрица Екатерина II. «Недоросль» Фонвизина // Исторические портреты. М., 1990. С. 282-363.
31. Свиньин П. П. Картины России и быт разноплеменных ея народов. СПб., 1839. Ч. 1. С.169-180.
32. Сотников Н. В. Замечательные люди земли галичской. Галич, 2004. С. 35-202.
33. Виноградов М. Н. Труды костромского научного общества по изучению местного края. Кострома, 1914. Вып. 1. С. 11-18.
34. Мустафаров А. В. Сотная на посад Галича 1578 г.//Русский дипломатарий. М., 1998. Вып.4.
35. Медовой И. Озеро // Газета «Советская культура». М., 30.03.1991. С. 6.
36. Соловьёв С. М. История России // Собрание сочинений. М.,1991. Кн.IV. Т.7. Гл.1. С.30.
37. Сотников Н. В. История рыболовства и Рыбной слободы в Галиче с конца XV до середины XX веков. Галич, 2002. С. 10-102.
38. Белов Л. И. и др. Галич. К 800-летию. Кострома, 1959. С. 30-104.
39. Виноградова С. В. Есть град Галич. Галич, 2006. С. 92-180.
40. Белов Л. И. и др. Галич. Ярославль, 1983. С. 44-80.
41. Сотников Н. В. История рыболовства и Рыбной слободы с конца XV до середины XX веков. Галич, 2002. С. 38-59, С. 108-125,151-166.
42. Кожинов В. В. Россия, век XX (1901-1939). М., 2005.С. 178, 357,412.
43. Медем Б. А., Цветкова Н. А. Крест протоиерея Михаила Поспелова // Санкт-Петербургские епархиальные ведомости. СПб., 2003. Вып. 30-31. С. 230-237.
44. Кожинов В. В. Россия, век XX (1939-1964). М., 2005. С. 131-153, 170-270, 386-432.
45. Леонов Н. С. Крестный путь России. М., 2002. С. 93, 116, 510-524.