Откуда в Галич пришла русская печь?

Совсем недавно страна отметила 1150-летие государственности России и государственность эта началась с Великого Новгорода. Сейчас приходится пересматривать многие страницы нашей истории, по-иному трактовать их.

Изначально считалось, Русь началась с 862 года и минуя Великий Новгород началась с Киева. Вот как об этом писал писатель Евгений Пчелов в своей книге «Рюрик» (Пчелов Е.В – «Рюрик», М.: Молодая гвардия, 2010, серия «Жизнь замечательных людей», выпуск 1477 (1277)).

«История началась в 862 году. Не всемирная, конечно, а история страны, которая когда-то была Русью, а теперь называется Россией. Именно эта дата считалась в дореволюционной историографии датой основания Русского государства. В этом году по летописной хронологии на север Руси пришел княжить варяг Рюрик, к которому возводили свой род все русские князья. Потомки Рюрика правили в русских землях непрерывно до конца XVI века. Именно они создали Русское государство с центром в Киеве, правили в Чернигове, Полоцке, Смоленске, Галиче, Владимире и других стольных городах, создали сильную державу с центром в Москве. В 1547 году московские Рюриковичи официально приняли царский титул. В родстве с последними Рюриковичами (правда, не в кровном) находилась и династия Романовых, создавшая Российскую империю. Потомками этого великого рода были многие выдающиеся деятели русской истории и культуры. Парадоксально при этом, что о самом Рюрике почти ничего не известно. Жизнь его окутана мраком легенд и преданий, как и сама начальная история Руси. Историки по-разному оценивали личность и деяния князя — одни считали его «полулегендарным» (неясно, что означает это слово — неужели Рюрик был этаким «кентавром», получеловеком-полумифом?), другие пытались разглядеть за строками летописной легенды далекую реальность IX века и найти исторические прототипы основателя династии».

Будь-то бы до этой даты здесь не жили люди, были какие-то пустые земли.

«Правда, предки думали как-то иначе и вовсе не отдавали Киеву такого уж несомненного первенства. «В русской исторической литературе XI в. существовали и боролись между собой два взгляда на происхождение Русского государства. Согласно одному взгляду центром Руси и собирателем славянских земель являлся Киев, согласно второму — Новгород. Причем в политической традиции Древней Руси Новгород был все же «старшим братом». Князья Киева — это в той же степени и новгородские князья, но начинают-то они с Новгорода! Не будем даже брать полулегендарного Олега и Игоря — они пришли из Новгорода. Это — новгородские князья, захватившие власть в Киеве, — и только». Так писал в своей книге «Отец городов русских» историк А.М. Буровский (Буровский А.М. – «Отец городов русских. Настоящая столица Древней Руси», http://lib.rus.ec/b/236210/read).

«Русская история со времен Татищева и Карамзина создавалась по схеме: один народ — одна конфессия — одна династия. В соответствии с этой формулой все русские князья Рюриковичи с начала XIV века объявлялись жадными, ограниченными и реакционными правителями. Хорошими были лишь Иван Калита и его потомки, занимавшие московский престол. Они были „прогрессивными“ и поэтому оказывались всегда правыми, даже в конфликтах с родными братьями. Фактически история Карамзина и Соловьева — это история Владимиро-Суздальской Руси, переходящая в историю Московского государства. Новгородская республика, Великое княжество Тверское и Великое княжество Рязанское интересовали наших историков лишь в связи с историей Москвы. Аспекты русской истории, не способствующие прославлению рода Калиты, как, например, Смоленское княжество или ушкуйники, историками упоминались вскользь. По сути, на сегодняшний день мы имеем династическую, или в лучшем случае государственную, но никак не национальную, версию отечественной истории». Это отмечает в своей книге «Русь Новгородская» историк В.Г. Тулупов (Тулупов В.Г. – «Русь Новгородская, http://lib.rus.ec/b/239681/read).

Чтобы лучше понять настоящее и успешно строить будущее своего народа, надо изучать историю собственной страны и своих предков. При этом историю надо изучать во всей ее полноте. У нас же в освещении русской истории часто господствует фрагментарный метод и односторонний подход.

В трудах многих наших историков династия, личность или государство стоят на первом месте. Русская же нация, во всем ее историческом многообразии, для таких историков является неким холстом, на котором они живописуют свои общественно-политические теории. Не более.

В дореволюционной России внимание к северным областям Руси ограничивалось главным образом разработкой проблем, связанных с новгородской колонизацией, исследованием особенностей землепользования на Севере и т. д. Для решения их привлекались почти исключительно письменные источники. Они указывают на установившиеся к XI веку связи между славянскими племенами и Суздальско-Ростовской, а затем Новгородской землями (А. А. Кизеветтер. Русский Север. Вологда, 1919). Вскоре Новгород занимает довольно прочное положение в торговле с угро-финскими племенами. Уже к XIII веку в Новгородские земли входит Пермский край, а в XIV веке — Вятка. Отдельные отряды ушкуйников проникают за Урал.

«Сложный процесс освоения Новгородом новых земель нашел только отрывочное отражение в письменных источниках. Между тем большое значение пушной, рыбной и соляной торговли в Новгородской земле свидетельствует о тесных и постоянных экономических связях с отдаленными областями Новгородской земли. К сожалению, вопросы распространения, взаимодействия и связи с угро-финскими племенами, а также начала преобладающего влияния славянских элементов в жизни северных окраин не могут быть решены без детального археологического исследования. До настоящего времени нет даже карты археологических памятников северо-восточной Руси. Все это в значительной степени затрудняет изучение древнейшего периода истории Севера нашей страны». Этот вопрос отмечен в Сборнике по археологии Вологодской области. – Вологда, 1961 г.

Таким образом, мы видим, что Новгород включал в свою торговую республику огромные территории с угро-финскими племенами и народами Пермского края. Первыми славянами на Севере были новгородские словене и кривичи с верхней Волги.

Новгород изначально был торговым городом. Торговля изначально требует определённой грамотности, умения писать, считать и знать иные языки. Проведённые в новгородских землях раскопки это подтвердили.

Исследование берестяных грамот показало, что в Новгороде письменность использовалась для записи текстов на нескольких языках.

Новгородская республика XI–XV веков очень похожа на города-республики Италии: Венецию, Геную, Флоренцию. И конечно же, на города-республики Ганзейского союза: Любек, Гамбург, Штральзунд. Новгород входил в Ганзу — союз торговых городов Европы. Все торговые города нашего Севера входили в торговый Союз Великого Новгорода.

Уже за долго до официально принятой даты основания Новгорода здесь шла оживлённая международная торговля по так называемому пути «из Варяг в Греки» и основным предметом торга был лес.

Причём этот лес (в основном лиственница) шёл по Волге, далее через Волок Ламский (Волоколамск), попадал в реки, впадающие в Чёрное море и далее в Венецию.

Что же до названия Нижний Новгород… Нижний Новгород именуется Нижним потому, что находится в регионе, который назывался в те времена Низом или Низовской землей. А Новгородом назвали его потому, что по легенде основали его новгородцы на перекрестке водных путей и волоков, когда транспортировали свой лес. Не забывали о лиственнице, особенно в тех ситуациях, когда возникала потребность в строительных конструкциях, способных к длительной службе без потери прочностных характеристик. В Венеции в средние века и на протяжении всей эпохи Возрождения при возведении жилых и общественных зданий грунт укрепляли сваями из лиственницы. Считается, что всего в этом городе было использовано не менее 400 тыс. таких свай. Любопытный факт: обследование состояния этих конструкций, проведенное в 1827 году, показало, что древесина не только не разрушилась, но наоборот, набрала еще большую прочность, да такую, что сваи с трудом поддавались топору или пиле. Немногим ранее, в 1785-1790 годах, итальянский историк Тентори, автор многотомной «Истории Венеции» писал, что «благополучие населения Венеции обеспечивается прочностью свайных сооружений города на островах, сделанных из лиственницы. Уже в средние века лиственница прославилась как «дерево вечности». Благополучие населения Венеции обеспечивается всемирной торговлей и прочностью свайных сооружений города на островах — пермскими карагаями». Тентори пишет, что город стоит почти на двух миллионах таких свай. В книгах двадцатого столетия количество свай почему–то уменьшилось: «Четыреста тысяч свай из приуральских лиственниц от раннего средневековья до сих пор надежно несут тяжесть дворцов и домов медленно погружающегося в лагуну города». Тентори пишет, «что возить лиственницу венецианским купцам было куда выгоднее через Чёрное море, чем вокруг Европы, да и смогли они туда попасть далеко не сразу».

А вот выдержки из книги "Пермистика" историка Л.В. Баньковского, изданной в 1991 году: " Нет сомнения в том, что они привезены из пермских земель, то есть земель Перми Великой, иначе, зачем бы деревья называли "пермскими карагаями". Ведь сама по себе лиственница и поныне растёт в Северной Италии, на отрогах Альп, и поныне из этой лиственницы добывают живицу, которая с незапамятных времён зовётся "венецианской смолой".

Попытался Л. В. Баньковский выяснить, почему же в Венецию лиственницу везли за тридевять земель из Приуралья, а не использовали свою альпийскую. Связал он это с двумя факторами: изменением климата и деятельностью человека. Во время умеренных потеплений и двух весьма жарких ксеротермических периодов лиственничники, или, как их называют в Сибири, листвяги, были сильно потеснены степями и широколиственными лесами, В Западной Европе, вместо некогда сплошных массивов лиственницы, остались её небольшие островки, многие из которых за последние века совсем или почти совсем исчезли в результате строительной деятельности человека. Вот почему уже в эпоху раннего средневековья лиственничные сваи для возведения Венеции пришлось ввозить первоначально из Предуралья вокруг всей Европы". (Исторический экскурс – «Венеция стоит на карагаях», http://velatrade.ru/rus/perevozki/larch_route_from_the_yakutsk.shtml)

Что лиственница вывозилась из наших мест с использованием водных путей (рек Волга, Кострома, Вёкса, Ветлуга и т.д.) писал в своей работе «Про кремли, чети, засеки, первых Романовых и казаков-разбойников» историк Борис Синюков. (Синюков Б.П. – «Про кремли, чети, засеки, первых Романовых и казаков-разбойников», http://samlib.ru/s/sinjukow_b_p/romanovy.shtml). Вот выдержка из его статьи.

«…сведения о Костроме, по недосмотру туда попавшие, вызывают тоже размышления. Там развито производство сыра, какового по всей России нет, за исключением “голландского” сыра, привезенного Петром. Там, оказывается, развито в деревне Красной ювелирное производство, словно это Венеция российская. Там имеется специфическая порода высокопроизводительных коров (костромская порода), каковых во всей остальной России нет. Там, как кочка среди болота, образовалось кожевенное обувное производство среди остальных просторов “русских лаптей”. Словно это тоже Италия попала в Кострому. О древней архитектуре Костромы не сказано ни слова. Однако есть картинка, на которой нарисовано древнее строение – почти точная копия вологодского строения, с итальянскими портиками, поддерживаемыми колоннадой вдоль дома – типично венецианские.

Слово итальянское “конд”, ставшее в русском языке “кондовый”, “некондиция” и так далее, раньше, на первых порах, согласно Владимиру Далю относилось только к древесине, именно к лесу на корню потом “прилепилось”к тонкослоистому, крепкому, не с болота, лесу как материалу вообще, а затем - еще шире, и стало обозначать просто хорошее и плохое, в том числе и к “кондовым” старикам, крепким и румяньм как яблочко. А затем, когда лиственницу в Костроме всю вырубили, а железобетонных свай еще не придумали, стали пробираться на восток вслед за лиственницей, и добрались до Урала, и даже перешагнули через него в Ханты-Мансийский национальный округ, им встетилось такое обилие ровных как свечка лиственниц, что даже реку, в пойме которой находились эти чудо-леса, назвали рекой Конда, то есть “кондиция”, или то, что нужно. Притом здесь на карте есть даже обширная низменность, названная Кондинской. Сама Конда впадает в Иртыш, но верховье ее - река Тура и река Усьва практически стекают с одной горы, по разные ее стороны, только Усьва сразу догадались, что итальянцы хотели сказать не только “хороший”, но – “все как один”, или “один к одному”. Вот и подумайте теперь, как итальянское слово “кон” в дополнение к слову “баста” попало аж за Урал? уже относится к бассейну Волги».

Мне в 50-х годах прошлого века приходилось работать на нижнем лесном складе «точковщиком». Я замерял диаметр вершины бревна, а потом замеры переводил в кубатуру. Так там слова «кондовый и баста» употреблялись очень часто.

Следует отметить, что и сапоги рыбаков Рыбной слободы достались от итальянцев. Сравните сапоги венецианца и рыбаков, приведённые на снимках.

>

В 1450 году под ударами московского войска пал Галич мерьский. Дорога для захвата Москвой Великого Новгорода и падения Новгородской торговой республики была открыта.

«До 1478 года Новгород Великий был независимым. Существовала замечательная школа новгородских архитекторов и зодчих. Они строили дома в соответствии с вековыми традициями из местного камня. Московский князь Иван Третий разбил новгородское ополчение, разогнал вече, включил Новгород в состав Московского государства… В Новгород приехали новые хозяева — московские бояре и приказные дьяки. Они стали все переделывать на свой лад. Строить тоже стали по-московски — из кирпича. Там, где при раскопках в культурном слое камень сменяется кирпичом, — граница вольности Великого Новгорода. Ниже этой границы — вольный Новгород, выше границы — Новгород, вотчина московских князей» писал историк В.Г. Тулупов (Тулупов В.Г. – «Русь Новгородская, http://lib.rus.ec/b/239681/read).

Этот экскурс в историю был необходим, чтобы понять, как в наши края пришла русская печь.

Здесь снова следует отвлечься и посмотреть, как получали железо из болотной руды наши предки.

В книге Л. Белова, В. Касторского и Н, Соколова «Галич» (Костромское книжное изд-во, 1959 г.) сказано следующее. «Другое дело – железная культура. Она выросла и развивалась на базе местных болотных и озёрных железных руд. Которых много в долине Галичского озера. Стоянка людей железного века обнаружена была против села Умиленье, на песчаной дюне, расположенной на северо-западном берегу Галичского озера. Эта стоянка была открыта археологической экспедицией 1945-1947 годов, возглавляемой М.Е. Фосс. Раскопки здесь дали возможность выяснить и древнейший на севере нашей страны способ выплавки железа в глиняных сосудах, поставленные в горящие костры очажных ям (так называемый очажный способ».

Этот постулат совершенно не верен, так как для получения железа необходим контакт руды с углеродом (древесным углём) и обязательно воздушное дутьё, которое осуществлялось кожаными мехами. А для этого нужны были печи.

Конструкцию первых печей для получения железа из болотных руд и технологию производства в наши края, вероятно, принесли норвежские викинги, с которыми контактировали угро-финские племена. Сношения Новгорода с варягами начались до основания Русского государства. Во времена Святослава и Владимира скандинавские купцы приезжали для торговли в Новгород. Писатель XI века Адам Бременский говорит, что в его время были торговые сношения с северным краем Руси.

Вот как описывает производство железа в Норвегии Хельге Ингстадт в книге «По следам Лейва Счастливого»

«Стоит сказать несколько слов о том, как исторически развивалась добыча железа из болотной руды. Способ был известен в Европе за две тысячи лет до нашей эры; в Норвегии, во всяком случае, в пятом веке до нашей эры. Во времена викингов и в эпоху средневековья добыча железа в стране росла, оно стало играть очень важную роль в экономике. О производстве металла говорят многочисленные кучи шлака, комки железа и уголь, которые чаще всего находят в горных долинах. Выплавка железа стала не только постоянным занятием в хозяйстве, но и источником существования для многих. Норвегия полностью обеспечивала себя металлом, вероятно, даже часть вывозила. В Исландии, освоенной людьми около 800 г., выплавка железа из болотной руды была широко распространена во времена викингов и, наверно, продолжалась до XV века. В большинстве районов страны был найден шлак, открыта одна печь, обнаружено кованое железо. Наковальни делались и железными, и каменными, как в Ланс-о-Мидоузе. Способ производства был, несомненно, тот же, что в Норвегии. Судя по источникам, кузнечное ремесло пользовалось почетом. О норвежце Эгиле Скаллагриме, который переселился в Исландию во времена Харальда Прекрасноволосого (то есть был одним из первых переселенцев), сага говорит, что он был добрый кузнец и зимой вовсю занимался выплавкой железа из болотной руды. С берега моря он принес большой камень для наковальни. Утром Эгиль Скаллагрим начинал работать так рано, что челядь роптала.

Коротко опишу, как выглядел этот процесс в эпоху викингов и в средние века в Норвегии. Сперва выжигали древесный уголь. Болотную руду собирали под дёрном возле болот, затем дробили и прокаливали над костром, чтобы выжечь органические вещества и выпарить влагу. Потом яму в земле (горн), выложенную камнем и обмазанную глиной, заряжали смесью руды и древесного угля; уголь поджигали и мехами вдували воздух. При восстановлении окисла в яме получается шлак и кусок железа (крица). В этом процессе важно, чтобы температура была достаточной для плавления шлака (не менее 1100°С), но недостаточной для плавления железа (не более 1250-1400°С). При слишком высокой температуре получался чугун, а от него было мало толку. Как удавалось точно держать температуру в нужных пределах, еще не выяснено, но очевидно, что для этого требовался большой опыт». (Хельге Ингстадт - "По следам Лейва Счастливого", серия «Викинги», (страница 26), http://www.kodges.ru/library/view/25412/page/26.htm)

При сыродутном процессе железо добывали из широко распространенных и легко доступных залежей бурого железняка, озерных и болотных руд: металл восстанавливался из железной руды при температуре 800-900°С. Сыродутный способ, иногда называемый варкой железа, неэкономичен, но он долгое время оставался единственным и неизменным способом получения черного металла.

В Древней Греции и Риме довольно широко велась добыча полезных ископаемых, так как для строительства городов, дорог, систем водоснабжения, для удовлетворения спроса ремесленного производства требовалось большое количество металла и строительного материала.

Следовательно, уже в древности наши предки умели делать печи.

Но вернёмся снова к русской печи. Русская печь — печь особой конструкции, встречается чаще всего в России (возможно, придумана в России). Русскую печь можно по праву считать гордостью русского народа. Основная ее особенность - сводчатая камера - горнило, которое разогревается до 200°. Это как раз та температура, которая требуется для выпечки хлеба. Разогретое горнило часами хранит тепло, в нем можно томить молоко, варить рассыпчатые каши, готовить жаркое. Вкус пищи, приготовленной в русской печи, удивителен и несравним ни с чем, тут русская печь вне конкуренции!

Печи для выпечки хлеба имеют длинную историю.

Методы размола зерна и хлебопечения, применявшиеся древними римлянами, с небольшими изменениями просуществовали в Европе до XIX века. Деревенские пекари использовали большие печи, сделанные из кирпича и обычно имевшие цилиндрическую форму. Кирпичную печь нагревали. Когда топливо выгорало, угольки и золу выгребал и караваи раскладывались прямо на полу для выпекания. Печки имелись не во многих домах. В бытовых же условиях все выпекалось на очаге, либо в железных котелках с крышками, либо на жарочных кругах. В некоторых деревнях были общинные печи, где хлеб пекли раз в неделю.

Две тысячи лет назад в Риме был воздвигнут памятник Марку Вергилию Эврисаку, потомственному пекарю, который обеспечивал хлебом почти всех жителей города. Символом средневековых мастеров-пекарей во многих странах был большой крендель, изготовленный из металла или дерева, покрытый позолотой. Такие крендели висели у входа в пекарни и хлебные лавки.

Известно, что искусство хлебопечения было знакомо еще древним египтянам.

Судя по археологическим раскопкам, историки утверждают, что хлебопечение активно стали вести три тысячи лет назад, во времена развития Триполя. Именно к этой культуре относились древние славяне. Проведенные раскопки на Урале также свидетельствовали о хлебопечении, на что указывали найденные остатки глиняных печей, прообразы серпов для сбора урожая, специальные зернотерки, используемые древними славянами для измельчения зерна. В Вологодской области были также найдены доказательства хлебопечения, а также окультуривания диких зерновых культур, таких как, рожь и пшеница. На Руси выпекание хлеба считалось очень важным, серьезным и почетным занятием, при этом качество изготавливаемого хлеба строго контролировалось. Во время раскопок были найдены глиняные таблички, на которых был изображён весь цикл изготовления хлеба.

Печь, изброженная на глиняной табличке была найдена и при археологических раскопках в Великом Новгороде.

Что же происходило в конце IX века на краю христианской ойкумены, в новгородских пределах? Судя по всему, жизнь здесь в это время протекала обыденно. Об этом свидетельствуют находки на Городище. Поверх разобранной крепости Олега, в небольшой низине на краю городищенского холма, археологи нашли остатки нескольких печей, сменявших друг друга на протяжении десятилетий. Самая древняя печь датирована по остаткам бревенчатой ограды концом 890-х годов. Её размеры составляли 1,1х1,3 м; она была сложена из небольших валунов на глине и явно использовалась для выпечки хлеба. Подобные «летние» печи, вынесенные за пределы жилищ в противопожарных целях, хорошо известны в Финляндии, Польше, у других народов восточной Европы. Печи похожей конструкции на Городище возобновлялись на одном и том же месте несколько десятилетий, вплоть до второй половины X века.

Вот так выглядела эта летняя печь для выпечки хлеба.

Такие печи до сих пор используются в странах Африки.

Печь из Марокко.                                                       Печь из Каира.

В основе этих печей, как и Новгородских, лежит каменная кладка на глиняной или известковой связке. Эти печи были без труб и в новгородских землях использовались как летний вариант.

Выше уже было сказано, что народы, входящие в состав Новгородской торговой республики торговали с Венецианской республикой лесом, особенно лиственницей, поэтому нахождение итальянских купцов и специалистов в наших краях было не редкостью.

И опять, как говорится, все дороги ведут в Рим.

При раскопках Помпеи было найдено 40 печей для выпечки хлеба, построенных в первом веке нашей эры.

Мария Ефимовна Сергеенко в книге «Помпеи» (Сергеенко М.Е. - «Помпеи», Москва-Ленинград, Издательство Академии Наук СССР, 1949.) так говорит об этих печах. «Помпейская хлебная печь в некоторых частях своих очень близко напоминает нашу русскую деревенскую печь Основной ее частью — печью в узком смысле слова — был конусообразный свод, сложенный из кирпича над подом, тоже кирпичным, выложенным на извести. Чтобы тепло лучше сохранялось, под кирпичи насыпали слой песку приблизительно в 10 см. В хороших печах над этим сводом выкладывали еще четырехугольную камеру, своего рода духовку, сохранявшую раскаленный воздух. Устье печи закрывалось железной заслонкой с ручками и выходило, как у нас, на широкий и длинный шесток, прикрытый сводом и опиравшийся чаще всего тоже на свод, под которым находилось обширное подпечье, где сушились дрова, а порой и овощи. Печь ставили обычно так, чтобы с одной стороны ее приходилась комната, где формовали хлеб, а с другой — хлебная кладовая. В боковых стенках шестка устраивались небольшие окна; через одно из них подавали на шесток хлебы для посадки в печь, через другое пекарь передавал уже готовые хлебы в кладовую, где хлеб остывал и хранился потом до продажи».

Впоследствии эта книга была переиздана в новой редакции - Сергеенко М.Е.- «Простые люди древней Италии», Издательство "Наука". Москва – Ленинград, 1964. С. 65:

В книге приведены фотографии печей с раскопов, практически повторяющие нашу русскую печь.

Причём печь, показанная справа, уже имеет трубу, исходящую из той же части печи, что и в русской печи.

Отсюда напрашивается вывод – если итальянцы оставили у нас столько «следов», так почему же не принять, что и модель русской печи пришла из Италии, печь «по белому», то есть с трубой и в наших краях была усовершенствована для использования не только для выпечки хлеба, но и для обогрева жилищи и приготовления пищи.

Надо ещё отметить, что в землях, тесно связанных с Великим Новгородом в печах не мылись, а строили отдельные бани, как правило, по берегам водоёмов (речек, прудов, озёр). Так галичане и жители Рыбной слободы с покон веков мылись в банях «по белому».

Об этом говорит дошедшая до нас легенда. Авторы древнейших русских летописей отлично понимали насколько важно вставить «русское звено» в историю христианства. Так в «Повести временных лет» появилось Сказание о хождении на Русь апостола Андрея. В Сказании говорится, что приблизительно в середине I века н. э. Андрей Первозванный прибыл из Крыма на место будущего Киева и решил добираться оттуда до Рима северным путем – «из грек в варяги». Он благословил киевские горы, посулив им большое будущее, и поставил там крест. (Там тогда ещё даже и намёков на поселение не было). Пройдя дальше вверх по Днепру, Андрей оказался в новгородских пределах, затем посетил варягов и вернулся в Рим. И уже в Риме он поведал о странностях жизни новгородцев: «Видел бани деревянные, и разожгут их докрасна, и разденутся и будут наги, и обольются квасом кожевенным, и поднимут на себя прутья молодые и бьют себя сами, и до того себя добьют, что едва вылезут чуть живые, и обольются водой студёной и только так оживут. И творят это всякий день, никем же не мучимые, но сами себя мучат, и то совершают себе омовенье себе, а не мученье».

Споры историков о том, когда появилось это сказание, продолжаются до сих пор. Зато никто из них не подвергает сомнению его новгородское происхождение, поскольку Киевская земля ни в древности, ни до сих пор не знает «парных бань», в отличие от регулярных банных «мучений» новгородцев.

Уже в XVI веке новгородская часть легенды о хождении Андрея Первозванного была расширена. Появившееся дополнение рассказывает, что Андрей дошел до середины Волхова и там водрузил или «погрузил» в землю свой жезл, осенив христианской благодатью всю Новгородскую землю. Память об этом событии сохранилась в названии села Грузино (12 км к востоку от г. Чудово), где с XVI века появляется каменный собор Андрея Первозванного. Известно, что Грузино с середины XIV века входило во владения новгородского Деревяницкого монастыря; в котором возможно и родилась эта легенда. В начале XIX века имение в Грузине принадлежало графу Аракчееву, который даже установил на грузинском холме беседку с бронзовым памятником апостолу Андрею. К сожалению, все архитектурные постройки Грузина погибли в годы войны.

Учитывая приведенные сведения, можно не сомневаться в том, что северорусская баня появилась не позже IX в., а к X в. была известна уже во многих районах Новгородской земли. Причём печи строились из камней, коих было всегда много по берегам рек и озёр на глиняно-песочном растворе. Кирпич появился в новгородских землях только в XY веке.

Сказание о хождении апостола в Киев и Новгород оказалось крайне полезным в XVI-XVII вв., когда потребовалось защитить самостоятельность России в церковных делах. «Воистину Россия ничем не меньше других восточных народов, ибо и в ней проповедал апостол» – заявляли тогда на весь мир церковные иерархи. Не случайно и Петр Великий подарил российскому флоту флаг с изображением креста, на котором был распят Андрей Первозванный. И в наших краях до сих пор живёт утверждение, что веру христианскую в галичские земли принёс Андрей Первозванный.

В Архангельской губернии, где в древности новгородское влияние было очень значительным, к XX в. бани распространились повсеместно. На современной территории Вологодской области традиции бани прижились в Прионежье, в окрестностях Белого озера, в бассейне р. Вага, в Велико-Устюжском и Никольском районах. В Прионежье пролегали древние пути из Новгорода в Заволочье. Район Белого озера в IX-XI веках был под юрисдикцией Новгорода.

Бассейн реки Ваги до присоединения Новгородских земель к Москве почти полностью находился во владениях потомков новгородских бояр. Предания сообщают и о переселении сюда новгородцев после репрессий в царствование Ивана IV Грозного. В Устюжский край обычаи новгородской культуры принесли жители Халезских приходов; в другие места этого района имели место переселения с соседней Вятки, где существовала известная колония новгородцев, также издавна знакомая с традицией бани. Напротив, в тех районах Севера, которые заселялись преимущественно выходцами из Ростово-Суздальской земли, до последнего времени сохранялась традиция мытья в печах. Существующие и в настоящее время территориальные различия в «банных» традициях в определенной мере помогают восстановить некоторые детали истории заселения различных районов Севера.

Конечно, восточная Русь постепенно приспособилась к баням. Ещё Александр Невский, проведший юность свою в Новгороде, вернувшись в родной Переяславль, построил баню по новгородскому обычаю. Но после его смерти Великая княгиня Александра предпочитала мыться в хлебной печи. Об этом писал Балашов в своей книге «Младший сын».

«Русские печи в южных областях России появились в начале XV века и поначалу не имели дымовых труб, то есть топились "по-черному". Эти печи получили название курных и быстро сделались основным, а для крестьян и единственным средством отопления и приготовления пищи. Название не было случайным - печь действительно курилась - большой огонь в ней нельзя было развести, не рискуя поджечь деревянное подпечье, да и сам дом. Дым заполнял все помещение и выходил наружу через верхний притвор приоткрытых входных дверей

Через порог этих дверей в дом поступал холодный воздух. Так продолжалось почти до середины XV века, когда в стенах стали делать небольшие отверстия для выхода дыма. После топки печи эти отверстия заволакивали - закрывали деревянными заслонками, поэтому вскоре их стали называть волоковыми окнами. Топили печи и "по-серому" - дым выпускали на чердак, откуда газы постепенно уходили через слуховые окна и неплотности кровли». (Школьник А.Е.- «Русская печь XX века», Наука и жизнь, 1988, № 1)

В землях же, входящих в состав Новгородской торговой республики, в том числе и галичских, русские печи складывали из природного камня на песчяно-глиняной смеси, а затем из кирпича с дымовой трубой по типу хлебных печей Помпеи и не имели деревянного подпечья.

Курная печь, пришедшая от южных славян В XV-XVI вв. курные печи стали сооружать с дымовой трубой. Первоначально дымовые трубы, которые назывались дымницами, выполняли из древесины в виде толстого теса, что являлось пожароопасным. «В период интенсивного развития городов в XVI-XVII вв. русская техника достигла высокого уровня. Основным центром печного искусства и выучки мастеров печных дел в период со времени создания Русского государства и до второй половины XVII в. была Москва. Здесь зарождались прогрессивные конструкции и новые архитектурные формы отопительных печей, разрабатывалась технология изготовления печных изразцов, строились кирпичные заводы и чугунолитейные фабрики, изготовляющие печные приборы».И опять Москва, как говорят историки «История русской печи» - (http://mudraja.info/post166342551/)

Будь-то бы и не было новгородских мастеров, где печи научились делать много раньше, чем в Москве. Да и по жизни все знают, что в каждой местности был свой искусный печник. 

Русскую печь с кирпичной трубой, установленной непосредственно на ее корпусе, называли белой. Универсальность и простота конструкции, большая теплоемкость, многофункциональность - все это ставило русскую печь вне конкуренции среди отопительных приборов.

«Рассмотрим детали простой обыкновенной русской печи, представленный на рисунке. ("Детали обыкновенной русской печи", а - вид сбоку; б - вид спереди; в - в плане; г - по своду; 1 - подполье; 2 - деревянный настил; 3 - холодный печурок; 4 - шесток; 5 - окно шестка; 6 - чело или устье; 7 - газовый порог; 8 - перетрубье; 9 - вьюшка; 10 - задвижка; 11 - труба; 12 - засыпка; 13 - свод; 14 - варочная камера или горнило; 15 - перекрыша; 16 - под; 17 - засыпка под подом; 18 - зольник или очелок; 19 - щечки или скулы). Против шестка находится главная часть печи - варочная камера 14, которую также называют горнилом или топливником. В передней стенке камеры устраивают отверстие-чело или устье 6 прямоугольной формы или в виде свода шириной 500 и высотой 350 мм (могут быть и другие размеры), через которое в камеру закладывают топливо, ставят посуду с пищей. Устье устроено так, что над ним до верха камеры имеется стенка - газовый порог 7, благодаря которому в подсводном пространстве, расположенном выше устья, задерживаются горячие газы, которые полностью там сгорают и лучше нагревают печь в целом. Во время или после топки устье печи прикрывают заслоном или заслонкой нужной формы с ручкой посередине, чтобы из камеры уходило меньше тепла. В шестке с правой или с обоих сторон устья имеются впадины или отгороженные места - зольники, или очелки 18. Над шестком кладут стенки для образования щитка или перетрубья 8, то есть камеры в виде опрокинутого ящика, в котором собираются дым и горячие газы и оттуда прямо направляются в трубу. У улучшенных печей в перетрубьях имеется перегородка с отверстием, называемым хайлом, через которое дым и горячие газы направляются в трубу самоварника. В нижней части печи оставляют свободное пространство – подполье или подпечье 1 для хранения различного инвентаря. Подполье перекрывают кирпичным сводом, бетонными плитами, кирпичной кладкой по стальным балкам (уголкам), иногда деревянным настилом 2 из толстых досок или пластин, но так, чтобы они опирались на стенки кладки минимум на 50 мм (лучше 100 мм). По деревянному настилу обязательно укладывают двух- трехслойную войлочную изоляцию из вымоченного в глиняном растворе войлока обитого сверху кровельной сталью, которую предварительно окрашивают с двух сторон. Эта изоляция предохраняет доски от излишнего нагревания и предупреждает высыпание засыпки 17 из-под пода 16. Швы между бетонными плитами промазывают любым раствором.

Часто в передней стенке печи образуют холодную печурку 3 для хранения мелкой посуды. С передней стороны на уровне пода печи, примерно на высоте 800-900 мм от пола, выкладывают шесток 4 (ровную площадку), над которым оставляют отверстие или окно 5 шестка. На шесток ставят посуду с различной пищей до варки или после. Перекрывать шесток следует по уложенной уголковой стали, которая должна находиться с наружной стороны печи, и полосовой сталью - с внутренней. Не следует применять для этой цели деревянные бруски. Во всех других случаях кладки печей в местах сильного нагрева не рекомендуется применять сталь, нагреваясь, она расширяется и расстраивает кладку. В улучшенных печах для улавливания искр перед выходом в дымовую трубу, но перед вьюшкой 9 или задвижкой 10 устраивают стенку со скосом, образуя как бы ящик ("зуб"), в котором собирается спадающая со стенок трубы сажа. При постановке вьюшки впереди ее крепят дверку Печь можно закрывать или одной задвижкой, или одной вьюшкой, но более плотно она закрывается двумя задвижками или комбинацией задвижки и вьюшки. Выше их начинается труба 11.

На кладку варочной камеры, горнила или топливника обращают самое серьезное внимание и выполняют их из отборного кирпича. Особое внимание уделяют кладке свода 13. Боковые и заднюю стенки камеры кладут в 1/4 или один кирпич, переднюю стенку - в половину кирпича. Так как свод вверху наклонен к устью, то при устройстве последнего ряда над ним или верхней плоскостью печи перекрыши кладку над сводом приходится выравнивать, устраивая песчаную засыпку 12. В нижней части камеры (поде) 16 выпекают изделия из теста, ставят посуду с пищей. На 0,5 м2 пода можно одновременно выпечь 20-25 кг ржаного хлеба. В варочной камере с правой и левой сторон устья остаются стенки, называемые щечками или скулами 19. Для пода отбирают самый ровный, гладкий кирпич. Его укладывают на засыпку 17, которой заполняют колодец над настилом или сводом. Засыпка - это масса, накапливающая в себе тепло и равномерно прогревающаяся во всей своей массе под подом. Поэтому под хорошо пропекает хлебобулочные изделия с нижней стороны и различные запеканки. Засыпку производят сухим крупнозернистым песком, лучше смешанным с битым стеклом, или песком смешанным с гравием или щебнем. Однако над засыпкой из гравия или щебня следует выполнять выравнивающую засыпку из песка слоем 2-3 см. Под настилают с небольшим подъемом к задней стенке камеры на 3-4 см выше шестка, от которого подъем идет постепенно. Эти условия необходимы для лучшего притока воздуха к задней части камеры, чем обеспечивается более полное и равномерное сгорание топлива». («Конструкция русской печи» - http://www.mukhin.ru/stroysovet/stove&heaters/5_5.html)

Русские печи в Рыбной слободе Галича, как территории входящей в новгородские земли, несколько отличаются от общепринятой конструкции.

Совсем недавно мне пришлось ломать печь, возраст которой был более полутора сотен лет. Дом, в котором стояла печь, неоднократно капитально ремонтировался, печь же стояла не зыблемо. На рисунке показана её разборка и фасад печи до разборки.

Схема этой печи показана на прилагаемых эскизах.

Такой печь из-за большого объёма гальки и крупнозернистого речного (озёрного) песка долго держит тепло.

Конструкция таких печей и их внешний вид передавался из рода в род по наследству. Вот вид ещё двух русских печей из Рыбной слободы Галича, возраст которым более 100 лет.

Как было сказано выше, в новгородских землях первые печи выкладывались из камня на песчано-глинистом растворе. При кладке русских печей, в частности в Рыбной слободе Галича, жители не отказались от применения камня и использовали его для засыпки под под печи, поскольку камень обладает большой теплоёмкостью и позволял разогревать горнило русской печи до 300град.С. Такая температура позволяла получать в русских печах вандыш.

Вандыш - это слово было знакомо каждому жителю Рыбной слободы с детства. Этим словом назывался ёрш, маленькая колючая рыбка, в больших количествах водящаяся в Галичском озере, приготовленная по особой технологии. Эта технология и производство вандыша были изначально только в Галиче.

В Рыбную слободу технологию изготовления вандыша принесли Яицкие казаки, коих Екатерина II переселила в Галич во второй половине XYIII века.

Яицкие казаки с большой долей вероятности были изначально новгородскими ушкуйниками. Это были специальные отряды, нанимаемые новгородскими купцами, для охраны своих караванов для транспортировки лиственницы, как модно было говорить в 90-х годах прошлого века, «крышевали» новгородских купцов.

«Новгородские ушкуйники появились в 1320-х годах и оставили о своих торгово-разбойничьих экспедициях примерно такую же память, как и варяги и норманны. Иногда отряды снаряжались боярами, и тогда военачальники должны были вернуть им занятые деньги.

Ушкуйники это от слова «ушкуй» — речное парусно-весельное судно; двигались они по рекам, проникая в бассейн Волги и Камы. В 1360 году ушкуйники захватили город Жукотин на Каме. В 1366-м — Нижний Новгород, перебив там татарских и армянских (и, что греха таить, — и часть русских) купцов. В 1371 году напали на Кострому и Ярославль. В 1375 году разбили войско костромичей, захватили Кострому, Нижний Новгород и доплыли до Астрахани, где наконец были разбиты татарами.

В середине XIV века ушкуйники открыли и тоже, естественно, ограбили Великую Биармию — на территории современной Перми.

Походы ушкуйников прекратились в начале XV века — после усиления Москвы». (Буровский А. М. – «Отец городов русских. Настоящая столица Древней Руси», http://lib.rus.ec/b/236210/read#)

После завоевания Москвой Новгородской торговой республики ушкуйники остались без работы, поэтому они ушли на Яйк (река Урал), как говорили сами яицкие казаки, грабить купцов на «шёлковом торговом пути».

Поэтому, придя к власти, царь Михаил Романов приказал провести перепись яицких казаков. В его роду помнили, сколько вреда приносили ушкуйники московским князьям, оберегая новгородских купцов. Эта перепись была сделана в 1632 году. (Карпов А.Б. – «Уральцы. Исторический очерк», часть I, Яицкое войско от образования войска до переписи полковника Захарова (1550- 1725 г.г.), Уральск, Войсковая типография, 1911 г.)

А историк И.П. Аникин в своей книге прямо пишет, что при прочтении её «Вы узнаете, как с упразднением новгородского вече и аресте колокола Софийского собора, на Волге появляются ладьи новгородских ушкуйников. На Яике звоном церковного колокола извещается о возникновении демократической казачьей общины с необычной формой правления - казачьим кругом.

"Вольные" казаки направляли свои челны и струги на Волгу и Каспий, выискивая добычу - богатых купцов Персии и Бухары». (Аникин И.П. – «Рыцари речного войска. Исторический очерк», http://ural-cossacks.chat.ru/index.htm).

Вандыш сушили в специальных печах – пЕшнях, выложенных по типу русских печей. К 1932 году в Рыбной слободе насчитывалось более 60 пешен.

Вот эти вольные казаки и принесли в Галич, в Рыбную слободу технологию получения вандыша в русских печах. В Рыбной же слободе для получения вандыша стали строить специальные русские печи – пЕшни.

Печь - пешня выкладывалась в рубленом сарае, размерами в плане 4х 6 аршин (2,84х 4,27 м.), под тесовой крышей. Внутренняя высота свода пешни составляла 1,5 арш. (1,06 м.) Сруб защищал печь от атмосферных осадков и дополнительно сохранял тепло стен печи. Со стороны шестка стена сруба отсутствовала. Полезная площадь пода пешни составляла, примерно, 18 кв. арш. (9,1 кв. метров). Свод пешни, толщина стен были сконструированы так, что всё тепло от сгорания дров концентрировалось на поду пешни с минимальными потерями. Под пешни делался из красного кирпича и покрывался слоем глины с ровной, почти зеркальной поверхностью (или делался полностью глинобитным) и имел небольшой уклон к челу (иногда называли ротком), то есть к входу в печь. Высота чела была 12 вершков (53,5 см.), ширина - 13 вершков (57,9 см.). Перед челом делали шесток, площадку для удобства обслуживания печи. В поду, для большей теплоёмкости, укладывали большие камни- валуны, коих было много по берегу озера. Сверху на свод печи насыпали толстый (до 50 см.) слой песка.

При такой конструкции при сжигании ? 0,5 куб. метров берёзовых дров (20 поленьев длиной в 1 м.), температура внутри печи достигала 300 - 350 С? и тепло сохраняется более суток, при этом стены печи оставались холодными, поэтому пешни часто строили во дворе в нескольких метрах от дома. Например, пешня у Василия Николаевича Сотникова стояла в 1,5 метрах от дома (улица Набережная, дом 125).

Технологический цикл получения вандыша начинался с закладки дров в пешню. Дрова заготовляли артельно. После организации колхоза, функция по заготовке перешла к нему. Пешни топили, как правило, только берёзовыми дровами.

Печь (пешня) для сушки вандыша. Начало 19 века.

В печь закладывалось 18 - 20 метровых поленьев двумя клетками Растопкой пешен занимались женщины. Пешня топилась от 3 до 3,5 часов. К этому времени у пешни собирались женщины и дети всех близь стоящих домов. Несли чугунки с картошкой, сковороды с рыбой. Всё это варилось и жарилось, пока в пешне горели дрова. Ребятишки готовили картошку, чтобы, когда придёт их время, быстро её испечь. Собираются кошки и собаки в надежде, что и им что-то достанется от сортировки, только что выгребенного из пешни, перед загрузкой дров, вандыша. Женщины начинали делить его по паям, складывая в высокие кузова. Вся округа заполняется пьянящим запахом вандыша.

Но вот дрова прогорели. Женщины длинными кочергами разгребают равномерно по всему поду жаркие угли. Наступает время печь картошку. От пышущего жара картошка печётся быстро, и ребятишки только успевают вытаскивать её из углей.

К этому времени возвращаются с рыбной ловли рыбаки. На плоту рыба разбирается. На вандыш отбирают только ерши. Отобранная рыба укладывается в большие корзины килограмм по 35- 40.

К этому времени под пешни чисто подметается берёзовым веником, смоченным водой. Веник на длинной палке назывался помелом. Оставшиеся угли сгребаются в левый передний угол пешни, который называется «жароток». Начинается «садка» пешни, то есть загрузка её рыбой. Обычно это происходило в19 часов. Загружалось 5 корзин рыбы. Корзины отправлялись в пешню сошкой, длинной палкой с сучком на конце. Рыба разравнивалась деревянными граблями. К этому времени внутри пешни температура достигала до 350С?. При такой температуре происходит быстрое выпаривание воды и слизи. То, что не успело превратиться в пар, как капли ртути, скатываются по наклонному поду из печи наружу. Пока из печи валит пар, заслонку не закрывают, дают возможность всей влаге выйти из пешни, после этого чело закрывают заслонкой.

Работают две женщины. На всю операцию уходит 20 минут.

Рыба в пешне остаётся до 5 часов утра.

Утром женщины снова собираются у пешни, одна из которых надевает на себя ватные брюки, валенки, телогрейку, заматывает голову несколькими платками, оставляя лишь щёлочки для глаз, и лезет в печь, чтобы перевернуть вандыш на другую сторону.

К этому времени температура в пешне падает до 80-100С?. Женщина предварительно разгребает себе дорогу тонкой металлической лопатой - «подымалкой» на длинном черне, двигаясь в глубь печи, а затем, двигаясь спиной вперёд, переворачивает весь слой вандыша. Вся операция занимала минут 15, но требовала большой сноровки и здоровья.

Затем вандыш оставляли «доходить» в пешне до 3- 4 часов вечера, чтобы после выемки вандыша из пешни снова загрузить в неё дрова и повторить весь цикл снова.

Благодаря быстрому обезвоживанию при высокой температуре рыба не спекалась, ерши становились желтовато- золотистого цвета, рыбий жир кристаллизовался, сохранялся запах свежей рыбы, запах воды и водорослей. Такая рыба могла храниться годами в сухом помещении при любой температуре. И в каждой рыбацкой семье, где-нибудь в уголке на печи или на палатях, стоял кузовок, в котором никогда не заканчивался вандыш.

Суп, сваренный из вандыша, по своим вкусовым качествам соответствовал ухе, сваренной из свежих ершей.

В Рыбной слободе вандыш был двух видов - весенний и осенний. Весенний вандыш рыбаки называли «деревянным». Ерш, выловленный во время весеннего нереста, не обладал теми вкусовыми качествами, что выловленный в чащёвую.

Весенний вандыш шёл в основном на продажу, себе же рыбаки оставляли осенний.

Вандыш был одним из важных продуктов торговли в Галиче.

Цена вандыша по данным С. Сытина была довольно значительная - от 10 до 15 копеек за фунт, то есть 25- 38 коп. за 1 килограмм, при зароботке высококвалифицированного рабочего в среднем 10 рублей в месяц в ценах 1913 г.

Производство вандыша в пешнях прекратилось в 50-х годах XX века. Пешни рыбаки переделали в бани и сараи, изготовляя для себя вандыш снова в русских печах.